сказала Колесова. – Я заметила, что у нее, по всей видимости, было непростое детство.
– Почему вы так решили? – спросил Гуров.
– Понимаете, она несколько раз невольно демонстрировала хорошее знакомство с криминальной средой, с блатной лексикой, с уголовными обычаями, – ответила Колесова. – Я сама в какой-то степени знакома с этой средой. Так уж получилось. Многие мои друзья играли в ресторанах, вращались в этих кругах. Я знаю эту лексику, эти речевые обороты. Когда я услышала их от Лены, то сказала себе: «Ага, ты тоже встречалась с этими людьми!» Правда, когда я попыталась ее расспросить об этой стороне жизни, она сразу замкнулась и не стала отвечать. Но потом произошла та история с сумкой. – Тут Наташа сделала паузу, достала сигареты, закурила.
Она явно не спешила продолжать рассказ, может быть, даже жалела о том, что вообще упомянула этот эпизод.
Однако Гуров не собирался на этом останавливаться.
– Что за история? – спросил он. – О какой сумке вы говорите?
– Понимаете, примерно полгода назад, ранней весной, случился такой эпизод, – снова заговорила пианистка. – Как-то вечером Лена пришла ко мне домой. В руках она несла сумку, довольно большую. С такими люди обычно отправляются в поездки. Увидев это, я удивилась и спросила, не собралась ли Лена на очередные гастроли. Она ответила, что никаких гастролей не предвидится. Просто на вокзале вдруг закрыли на ремонт камеры хранения, и ей стало негде хранить эту вещь. Дескать, поэтому она просит меня подержать сумку у себя какое-то недолгое время. Как вы понимаете, все это звучало довольно странно. Поэтому я осторожно спросила, почему вообще нужно держать эту вещь где-то в камере хранения. Неужели нельзя отнести ее домой? Ответ был такой: «Я пока не хочу, чтобы Кеша об этом знал. Я ему все расскажу, но потом, не сейчас. Впрочем, если тебе это трудно, то я могу обратиться к Оле или Насте». Вы ведь знаете, что между подругами всегда существует некая ревность. Каждая из нас хотела быть ближе остальных к Лене. Тот факт, что она принесла эту вещь именно мне, говорил о многом. Нет, я, разумеется, не могла отказать ей в такой просьбе, сказала, что оставлю сумку, буду ее хранить, сколько нужно, поставлю в шкаф, рядом с моими чемоданами.
– Она согласилась? – спросил Гуров.
– Представьте себе, нет, – отвечала Наташа. – Она спросила, заглядывает ли Игорь в этот шкаф. Игорь – это мой муж. Я ответила, что там хранятся и его вещи. Поэтому он вполне может туда заглянуть. Тут Лена весьма решительно сказала, что эту сумку никто не должен видеть. «У тебя есть место, где ее никто не заметил бы?» – спросила она. Я подумала и ответила, что у нас есть старый комод, где я храню ноты, музыкальные журналы и еще кое-какие личные вещи. Пожалуй, эта сумка поместится в нижнем ящике этого комода. Но Лену это не успокоило. Она захотела сама убедиться в том, что сумка туда войдет. Мы прошли в комнату. Я показала Лене комод. Она лично засунула туда сумку и взяла с меня слово, что ее никто не увидит, я никому о ней не скажу. Только после этого подруга ушла.
– Очень