отправляйся туда, как только прибудут твои люди.
Орития расправила плечи, улыбнувшись, словно одержала победу. А затем встала, положив руки на пояс.
– Думаю, мы узнали все, что следует, – произнесла царица сарматов, – и можем идти готовить свои войска к походу.
Леха с удивлением посмотрел на Оритию, а потом перевел взгляд на Иллура. Тот еле заметно скрипнул зубами, но простил ей такую наглость. По всему было видно, что присутствие амазонок, которые вели себя с ним на равных, давалось ему нелегко.
– Да, – кивнул он, – можешь идти. И не забудь присылать мне гонца каждый день.
Орития медленно вышла из юрты, придерживая свой меч. Вслед за ней покинули место совета и все ее длинноволосые подружки-воительницы. Леха не смог удержаться, чтобы не взглянуть на хозяйку Еректа. Но та гордо прошествовала мимо, не удостоив его даже ледяным взглядом. «Однако, – пронеслось в голове у морпеха, – если я правильно понял, она будет воевать вместе с моим корпусом. Даже не знаю, что и подумать теперь. Неужели это то самое задание, что хотел сообщить мне кровный брат».
Когда все гордые воительницы покинули юрту, Леха испытал заметное облегчение.
– Теперь о флоте, – Иллур обернулся к Ичею, продолжая совет, как ни в чем не бывало, – здесь, в Ольвии, останутся две квинкеремы и пять триер. Их хватит для защиты города. Хотя уверен, как только мы начнем осаду Тиры с моря, если и не все имеющиеся корабли, то триеры уж точно можно будет отправить к осадному флоту. Сколько у тебя готово кораблей?
– Не считая остающихся в Ольвии, пять квинкеерм и шестандцать триер, – отрапортовал Ичей. А еще целая флотилия бирем.
– Откуда столько взялось? – вставил слово морпех, у которого снова появился дар речи, – было же меньше.
– При штурме Ольвии суда греков не все сгорели, кое-что удалось захватить, – напомнил, ухмыльнувшись, Ичей, – вот теперь они нам послужат. Да еще Гилисподис сдал недавно одну квинкерему, – отличный корабль получился. Я его сам испытывал на днях. А Калпакидис поставил на него новые баллисты.
– Да, помню, – подтвердил Леха, – я видел этот корабль перед отъездом к сарматам.
– Гилисподис еще один обещает сдать скоро. Так что у нас мощный флот получается. Никакие греки не страшны.
– Только выучка моряков страдает, – из зависти покритиковал Леха, которого по старой памяти тянуло во флот. Однако, из-за прихоти кровного брата он был вынужден разрываться между конницей и кораблями, постоянно меняя их друг на друга, а иногда желая иметь двойника, чтобы успевать везде.
Разговаривая о кораблях, морпех вдруг вспомнил о том, что пленный греческий инженер Гилисподис уже смирился с захватом родной Ольвии скифами и проживал теперь в ней же, но уже при новой власти. Иллур подарил ему кроме большого дома еще и часть пристани под мастерские. Гилисподис теперь налаживал там ремонт старых и строительство новых кораблей, поскольку собственные верфи Ольвии при штурме сгорели. Леха как-то видел его пару