простонал я.
Учитель спрыгнул и подхватил меня под плечи. Он взял оба рюкзака, и следил, чтобы я не упал по дороге. Переход потребовал около десяти минут. Мои колени тряслись, и общее состояние было тягостным. В запасном укрытии Учитель достал термос и налил горячего пряного напитка. Мы находились в небольшом гроте с другой стороны скалы.
– Ты должен выпить это. Вернувшийся из Дома Смерти уязвим! – прокомментировал он.
Я доверчиво потянулся к крышке, но в моём кулаке были камни, которые я инстинктивно схватил, барахтаясь в каменной щели. Усмехнувшись, я разжал кулак, чтобы выбросить их. Учитель неожиданно перехватил мою руку, и наклонился над ней.
– Молодец, – усмехнулся он. – Я не сомневался в тебе. Есть люди, для которых некоторые поступки настолько естественны, что не подлежат никакому сомнению!
– Какие поступки? – спросил я, глядя, как он пересыпает в платок камешки, вытащенные из моего кулака.
Он внимательно рассматривал камни, и даже понюхал их. Затем, сложив вместе края платка, завязал тугим узлом. Эта процедура напомнила мне «похороны вырванного зуба». Учитель огляделся и сунул узелок в карман рюкзака.
– Какие поступки?! – усмехнулся он. – Есть люди, которые не могут обойтись без того, чтобы не притащить на себе то, что принадлежит не им. А точнее, притащить то, что им совершенно не принадлежит!
– Что ты имеешь в виду? – я понял, что он заново начинает любимую серию намёков на мою учёность и любознательность.
За долгие годы наших отношений он позволял себе шутить на эту тему бессчётное количество раз. Но сегодня его шутка показалась мне особенно неуместной и совершенно не подходящей к ситуации. Что он имеет в виду? Я действительно захватил какие-то камни на полу пещеры. Возможно в приступе асфиксии. А возможно и клаустрофобии. В том, что именно произошло со мной этой ночью, ещё предстояло разобраться с медицинской точки зрения. Учитель наблюдал за мною одним из взглядов оздоровительной группы. «Обидел – погладил, обидел – погладил», вспомнил я не раз слышанный от него принцип.
– Ладно, ладно, – проговорил он примирительно. – Поговорим про эти камни в другой раз!
– Нет! – запротестовал я, – продолжим говорить про них сейчас! Как только разговор доходит до важного, ты ловко переводишь стрелки, а продолжений потом не бывает вовсе. Поэтому я прошу тебя прямо сейчас объяснить мне, что ты имел в виду, говоря про меня как про человека, к рукам которого часто прилипает то, что ему не принадлежит!
Я перешёл в одно из состояний, которое называл «сварливый». Рефлексируя, я чувствовал низкую энергетику, но перейти в более высокое состояние моментально не мог. Я боролся с собой и видел, как Учитель незаметно и тонко помогает в этой борьбе.
– Откуда я знаю, где я захватил эти камни? – изрёк я, посмотрев на свои руки.
На левой, в районе безымянного пальца, я увидел сильное рассечение. Странно, что я не заметил его раньше. Кровь запеклась, и её натекло достаточно много.
– Наверное, один из камней свода всё-таки упал в темноте, но я почему-то этого совсем не помню, – неуверенно