p>Костя мирно посапывал на заднем сиденье. Мальчик поначалу все выглядывал через стекло, рассматривая все в округе. Но затем его сморило, он улегся и быстро уснул.
Стрелки показывали восемь вечера. И Тая в приподнятом настроении въехала в провинциальный городок. Она понимала, что сегодня добралась намного быстрее, и решила заехать к Анне Филипповне в больницу. Конечно, не факт, что их пустят в столь поздний час, но она все же свернула, припарковалась у больничного забора и начала осторожно будить Костика.
Зевая и потирая кулачками глаза, он высунулся в окошко, покрутил головой во все стороны и тихо спросил:
– Где мы?
– Приехали. Быстро собираемся и бегом! – скомандовала она. – А то нас могут не пустить в палату.
Паренек не заставил себя ждать, тут же выскочил из машины, захлопнул за собой дверцу и подошел к ней.
А Тая уже достала из багажника пакет с подарками для Бобровой, проворно закрыла иномарку, и чуть ли не бегом они заспешили к двери, которая все еще была раскрыта для входа посетителей.
Пациенты прогуливались по больничному скверику. Кто-то восседал на лавочках, кто-то в беседках, и казалось, что никто не собирался уходить на покой.
Тася осмотрелась по сторонам и увидела на одной из скамеек Анну Филипповну. Та сидела с незнакомой ей женщиной под раскидистым кленом и о чем-то мирно с ней беседовала.
Она остановила мальчика за руку, указав головой в сторону бабушки.
Костя резко взглянул туда, его глаза просияли в нескончаемой радости, и он со всех ног пустился бежать к ней.
– Бабушка! – прокричал он и с разбегу уткнулся ей в колени.
– Приехали! – ахнула от неожиданности Боброва.
– Приехали, – с улыбкой на лице подошла к ней Тая. – Ну, здравствуйте. Как вы тут? Смотрю, уже гуляете.
– Ой, дочка, – стала рассказывать она, а на глазах вновь появились слезы, – тут ко мне все так хорошо относятся! А как узнали, что детей мне могут не отдать, все для меня делают! Только бы на ноги меня поставить!
– А что же вы плачете?
– От радости… Вот вы приехали… – залилась она слезами. – Думала, вы завтра подъедете… Федор говорил, что ты работаешь допоздна…
– А я отпросилась и уехала пораньше, – ласковым голосом пояснила ей Тася.
Другая женщина встала и уступила ей место, ссылаясь на то, что ей пора в палату.
Новгородцева присела, поставила пакет на лавку и сразу обняла Анну Филипповну. А потом тихо спросила:
– Вы сами вышли сюда?
– Сама! – махнула рукой Боброва и показала костыль. – Вот на него опиралась и дошла.
– Это же здорово! – обрадовалась Тая. – Теперь вы точно пойдете на поправку. Раз лекарства помогают, значит, вас можно вылечить.
– Дай-то Бог! – соглашалась она, а сама гладила внука по головке.
Затем заглянула в его глазки и спросила:
– Ну как, понравилась тебе Москва-то?
– Да ну ее! – поморщил нос паренек. – У нас здесь лучше.
Все весело улыбнулись, понимая, что здесь действительно лучше и вольготнее, особенно детям.
– И что, совсем ничего не понравилось? – разглядывала женщина светлое личико мальчика.
– Квартира у тети Таи понравилась, – признался Костя. – Она у нее такая классная! А еще карусели, дельфинарий. Там столько рыбок плавает! И даже акулы. Вот такие огромные! – изобразил он, каких размеров были те акулы, расставляя руки в стороны.
– Ну, хоть что-то понравилось, – вздохнула с облегчением Таисия.
– Там еще «Макдоналдс» есть! – стал рассказывать он с восхищением. – И меня там закормили.
– Это Соня его баловала, – с улыбкой на лице пояснила Тася.
– Она меня постоянно спрашивала: «Ты чего-нибудь хочешь? Может, мороженого? Может, попить? Может, ты кушать хочешь»? Я думал, что лопну!
– Но ты рад, что в Москве-то побывал? – вновь спросила его бабушка.
– Да рад! – махнул он рукой и снова прижался к ней.
Тая еще немного посидела рядом с женщиной, потом пообещала, что завтра она обязательно к ней приедет, так как сама хотела поговорить с лечащим врачом. Они с Костиком встали, помогли дойти ей до палаты, попрощались и сразу же отправились в Никулино.
На улице было тепло и тихо. Солнце клонилось к закату, окрашивая горизонт яркими краски теплого лета. В воздухе приятно пахло сеном и медом. А земля словно гудела от дневного зноя, погружаясь под покров надвигающихся сумерек.
Таисия притормозила, пропуская стадо коров и коз, подождала, когда животные пройдут через дорогу, а потом вновь тронулась с мест.
Ярко блестели золоченые купола храма, под закатом уходящего за горизонт солнца. По лугу стелился легкий туман, заволакивая низины прозрачной дымкой. Уже виднелись макушки деревьев, что тянулись вдоль дороги. А там сады, огороды и родные до боли дома.
Сердце девушки сжималось