Потом они исчезли.
Эйвион высунулась в окно, и от страшной высоты её сердце заколотилось, как птичка в клетке.
Стена башни обрывалась вниз, врастая в изломанные скалы, а ещё ниже, в головокружительной глубине, волны с грохотом разбивались о подножие утёса.
Солёный ветер дышал прохладой, и Эйвион с удовольствием бы вышла прогуляться – так интересно было бы посмотреть на Керк при хорошей погоде, – однако, вспомнив тот не особо дружелюбный приём, что ей оказали прошлым вечером, она вздохнула, но решила пока отказаться от этой затеи.
Тем более, здраво рассудила она, вряд ли предыдущая хозяйка этих покоев, Олуэн Корнин, бродила по двору, подобрав юбки, и заглядывала во все подворотни. Госпожа должна вести себя по-другому. Вон, Дилис Блойдеин вообще носа из своей опочивальни не показывала, потому что не по рангу ей среди слуг торчать. Вот приеду в Ллир, подумала Эйвион, там и буду ходить, где захочется. И даже надо так сделать – ведь это её замок, и владелица должна знать, где что находится.
Притворившись, что ей удалось-таки убедить саму себя, Эйвион слезла с сундука с намерением внимательно осмотреть эти замечательные покои при дневном свете. Интересно, а что делала Дилис Блойдеин целыми днями у себя в башне?
Айрис сидела на кровати, как спала – нагишом, и сладко потягивалась. Очень красивая, по привычке подумала Эйвион, мельком глянув на подругу: даже только ещё наметившаяся грудь не торчала, как у неё, а круглилась аккуратными холмиками. Прошлым вечером девушки по молчаливому согласию улеглись вместе, как привыкли, и уснули в мгновение ока на волшебно-мягкой перине.
Пожелав доброго утра, Айрис быстро оделась и помчалась вниз, сообщив на ходу, что принесёт что-нибудь поесть. Спустя всего несколько минут в дверь постучали, и вошла Ингунда с целым ворохом платьев в руках.
– Какое-то обязательно подойдёт, – сказала она. – У его светлости две дочери было, так Олуэн чуть пониже вас, а вот Гленис точь-в-точь.
– А где она? – поинтересовалась Эйвион.
– Зачахла, бедняжка. С детства здоровьем не отличалась, тоненькая была, как тростинка.
Оценивающе посмотрев на Эйвион и на десяток нарядов, разложенных на кровати, Ингунда выбрала один.
– Сначала вот это, – сказала она, протянув Эйвион длинную белую рубаху. – Это нижнее, камиза. Беднота здесь, конечно, на голое тело платья носит, но знатным не положено. И для тепла опять же хорошо.
Платье, которое выбрала домоправительница, было голубого цвета, с глухим воротом и высокой талией, почти под грудью; книзу оно сильно расширялось. Оно оказалось очень приятным на ощупь, куда мягче, чем наряд тётушки Маргет. На ноги Эйвион надела принесённые Ингундой остроконечные сапожки без каблуков.
Возле кровати на стене висело зеркало, тоже металлическое, как в Озёрном Лугу, но большое и забранное в резную деревянную раму. Затаив дыхание от восторга, Эйвион рассматривала себя, поворачиваясь то одним боком, то другим. За этим занятием её и застала Айрис, которая с плохо скрываемой завистью немедленно принялась охать и ахать.
Эйвион