непонятно почему вдруг приснившемся под утро.
– Ира?
О как. Оказывается, пока я все это время витала в мечтах и предавалась детско-юношеским воспоминаниям, за мной наблюдали. Поворачиваюсь, готовая увидеть кого угодно, даже первую красавицу школы, не дававшую мне тогда прохода. Нет, пока обошлось. Пока только Мишка. Небо, где он раскопал этот темно-серый костюм в полоску? От него же нафталином за километр несёт. Не удивлюсь, если в него облачался еще дед моего спутника в своей глубокой юности. Что, совсем туго с финансами? Зачем тогда на встречу пришел и меня с собой пригласил? Повыпендриваться, что ли, захотелось? Смотрите, мол, с какой красоткой я теперь?
Заставила себя улыбнуться:
– Здравствуй, Миша. Я не опоздала?
Гулко сглатывает:
– Н-нет… Все в порядке…
Он опять начал заикаться? Э… А я точно хочу идти на этот вечер? Да еще и с таким типом?
– Мишка, ты? – низенькая, толстая, практически квадратная женщина в длинном широком балахоне до пят, который платьем можно было назвать лишь с огромной натяжкой, и с видавшей виды сильно потрепанной хозяйственной сумкой в руках, вынырнув из уже начавших сгущаться летних сумерек, раскачиваясь при ходьбе, будто беременная гусыня, быстрым шагом приближалась к нам с противоположной стороны улицы. Какое измученное выражение на круглом простоватом лице. Кто, где и чем ее пытал? Это что, тоже наша бывшая одноклассница? Что-то не припомню я такой…
– Рита? – мой кавалер между тем удивленно посмотрел на женщину, будто не ожидал встретить ее сегодня здесь, а до меня вдруг дошло, кого я вижу перед собой. Маргарита Аничкова, маленькая полненькая красавица-хохотушка, девчонка, в которую были влюблены многие мальчишки на нашей параллели. А сохла она всегда, если мне не изменяет память, лишь по толстяку Мишке. Вот только тот ни в какую не желал ее замечать, упрямо сосредоточившись на мне. Да, как кардинально жизнь меняет некоторых людей… Встретила бы на улице – даже не узнала бы.
– С кем это ты? – любопытный, немного враждебный взгляд в мою сторону. Она что, ревнует? Боже… До сих пор в него влюблена? Столько лет прошло, но, видно, чувства все еще остались. И сильные. Как все запущено-то…
– Здравствуй, Рита, – дружелюбно улыбнулась я.
Не узнала, стоит всматривается в мое лицо, хмурится и пытается понять, кто перед ней стоит. Мишка уже открыл рот, чтобы ей подсказать, когда до нее наконец дошло:
– Ира? Ира Большакова???
Угу, я. Собственной персоной.
Небо, какая фальшивая натянутая улыбка, почти оскал, и какой злобный взгляд…
– Ты прекрасно выглядишь.
Спасибо. О тебе не могу сказать того же, поэтому просто стою и улыбаюсь.
Мишка наконец оживает, неуклюже предлагает мне руку, я, преодолевая отвращение, цепляюсь за него, и мы с ним идем к гостеприимно раскрытым в этот вечер школьным дверям. Спину мне сверлит наполненный ревностью и завистью желчный женский