то ли в тот момент стеснены в средствах.
Мне бы в голову не пришло, как все запущено. Сколько обид мы храним с детства, которые формируют в дальнейшем наши пристрастия и фобии. Но самое ужасное, что очень часто эти обиды бывают надуманными, а изменить уже ничего нельзя.
На защите докторской диссертации мой брат, будучи одет как обычно, резко выделялся среди ученой братии. Раньше бы сказали, что он был одет, как иностранец. Но сегодня мы видим, что иностранцы намного проще одеваются, чем некоторые русские, особенно за границей. Понятно, что профессура в институтах получает копейки и шиковать ей не на что, но чтоб большая часть присутствующих при защите, а затем на банкете, ученых была в линялых футболках с короткими рукавами и эмблемой Мики Мауса или «Ну погоди!», мне трудно было бы представить, но это так.
Ирина
Ира очень любит шмотки. Ее приезд из бывшей нашей республики – для меня стресс на все время ее пребывания. Она стремится забежать в каждый магазин, встречающийся на нашем пути, ведь все, что бы она ни увидела в его витрине, зажигает в ее сознании красную лампочку и уста произносят: «ХОЧУ!».
Так как я очень благодарна ей за внимание и поддержку, когда-то оказанные моей одинокой матери, то не умею ей отказывать. При наших прогулках я чувствую себя точно так же, как мужчины, имеющие плотоядных жен или любовниц и пребывающие в полуобморочном состоянии от их аппетитов. Но ведь возможность покупать и дарить не бесконечна, но понять это шопоголик не в состоянии. Когда мама была жива, Ирина привозила мамины пенсии, для этого я оплачивала ей дорогу и ее пребывание у нас в гостях, как и походы в театры и кафе, которые она тоже любила. Но привозя мамины пенсии, Ирина тут же просила меня одолжить ей деньги на шмотки. От возврата долга я отказывалась, а она и не настаивала.
Через полгода после смерти мамы Ира привезла похоронные деньги, выделенные городскими структурами бывшей нашей республики. Это была помощь для установки памятника.
После работы я ждала Иру у театра. Уже прозвенел второй звонок, но моей подруги не было. Вдруг она влетела в фойе встревоженная, разрумянившаяся, схватила меня за руку и поволокла из театра со словами:
– Ты не представляешь, какое пальто я нашла в магазине, здесь, рядом, мне нужны деньги.
– Но у меня нет сейчас денег, у меня совершенно нет таких денег! – нервно повторяла я, сопротивляясь ее натиску, – Мы опаздываем в театр.
– Нет, пойдем, ты посмотришь на пальто.
Я обреченно поплелась за ней. Пальто было весеннее, легкое, в цветочек, сшито по моде тех лет.
– Но ведь у тебя есть деньги, что я привезла! Их хватит! – настаивала Ирина.
– Эти деньги на памятник, они неприкасаемые, – здесь я стояла на своем твердо.
Но когда через несколько дней на работе нам неожиданно выплатили премию, я решила, что куплю ей пальто, ведь оно сделает ее счастливой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив