голос на том конце провода радостно перебил заготовленную речь Многодумова:
– Многодумов-Размечтайский?! Помилуйте, голубчик, я уже пять дней вашего звонка жду! Когда вам будет удобно встретиться и обговорить условия поездки?
– Поездки?– Миздрон Трангалетович закатил глаза, вспоминая, какого числа ему полагается законный выходной,– Одну секунду, я…
– Ну вот что, уважаемый,– снова прервал его мысли вслух весёлый голос,– Я подъеду сегодня вечером. Часиков в девятнадцать вас устроит?– не дожидаясь положительного ответа Размечтайского голос почти крикнул в трубку "Ну и чудненько" и сменился короткими сигналами свидетельствующими о том, что этот непродолжительный диалог закончился.
– Пять дней?– вслух спросил сам себя Миздрон Трангалетович,– Однако гавайский почтальон не торопился! Письмо доставил только вчера. Небось угодил в сети своих дружков выпивох и фестивалил с ними наплевав на свои непосредственные обязанности!
Многодумов нахмурился, поставил одного с ним года выпуска чайник на голубовато-рыжий цветок горящего газа, вырывающийся из пожелтевшей от времени плиты и заложив руки за спину принялся расхаживать по неопрятной квартире в ожидании свистка от эмалированной длинноносой ёмкости.
Свисток раздался одновременно с дверным звонком, который успешно можно было бы использовать в качестве пыточного орудия, применяя его для подавления воли, например, адептов классической музыки. Миздрон Трангалетович поспешно метнулся к входной двери обитой с обеих сторон модным в былые времена чёрным дерматином, сквозь многочисленные разрывы которого выглядывал пожелтевший от времени и ультрафиолетового излучения поролон. Небрежно дёрнув шпингалет, как обычно киллер дёргает затвор снайперской винтовки, Многодумов мощным толчком распахнул дверь настежь.
Продолжая выдавливать кнопкой звонка мерзкие трели, агент, а как уже догадался Размечтайский это был именно он, жизнерадостный тип в каталожном светло-синем пиджаке и бледно-голубых, почти белых джинсах подмигнул хозяину квартиры и выудив из под мышки чёрную кожаную папку с золотистыми бляшками-застёжками помахал ею, а заодно и массивными золотыми часами, перед носом остолбеневшего Миздрона Трангалетовича:
– А вот и я!– распахнул объятия агент, намереваясь не то обнять Многодумова, не то продемонстрировать ему идеально выглаженную рубашку вишнёвого цвета,– Рад, очень рад!
Агент протянул ладонь для рукопожатия, но Размечтайский с большим подозрением относился к незнакомцам позволяющим себе панибратский тон в свою сторону, а потому проигнорировал жест дружелюбия и просто немного посторонился от дверного проёма позволяя фанфаронистому агенту проникнуть в своё более чем скромное жилище. Бордовые, в тон рубахе мокасины агента беззвучно проследовали в кухню Миздрона Трангалетовича.
– Ну-с, приступим,– констатировал агент усаживаясь на любимый размечтаевский