он не без удовольствия рассказывал, о том, как, слоняясь в этот период своей жизни по Женеве с урчащим от голода желудком, набрел на двух английских леди, собиравшихся устроить себе ланч на природе. Голодный итальянец набросился на англичанок и выхватил у одной из них сыр, хлеб и яйца. «Если бы они попытались сопротивляться, я бы задушил их – задушил бы, поверьте мне!» – напишет он позднее. Если эта история действительно имела место, то можно представить себе ужас путешествующих английских леди, подвергшихся нападению агрессивного и голодного двадцатилетнего итальянца. Хотя не исключено, что Муссолини, рассказавший эту историю в одной из ранних своих биографий, попросту хотел похвастать своей удалью перед читателями. Слишком опасным для него было бы тогда рисковать депортацией в Италию – там его поджидала тюрьма за уклонение от призыва на военную службу.
И все же тем летом дела его на самом деле шли не очень хорошо. Он нигде подолгу не задерживался и не только не сумел найти приличного и постоянного заработка, но вплотную подошел к настоящему нищенствованию. Даже католическая церковь отвергала его: все попытки Муссолини подкормиться или скоротать ночь под сенью креста закончились неудачей – слишком диковатый вид был у молодого итальянца. В какой-то момент от еще одной голодной и холодной ночи на улице его спасла полиция, упрятав в каталажку за бродяжничество.
Именно тогда, в конце лета 1902 года, фортуна наконец-то улыбнулась ему. Выйдя из «узилища капитала» на свободу, Муссолини знакомится с артелью итальянских каменщиков, придерживающихся левых взглядов. Его принимают с распростертыми объятиями, но не в качестве работника, а как профсоюзного секретаря. Артель была социалистической, а теоретически подкованный (по крайней мере, на фоне самих каменщиков) и «интеллигентный» (то есть имевший среднее образование) Муссолини казался превосходной кандидатурой для человека, ответственного за распространение социалистических идей среди итальянских и швейцарских рабочих. Именно с этого момента дела Муссолини пошли в гору.
Став профсоюзником, он оставил большинство неприятностей позади. Начиналась та самая долгожданная жизнь в столице европейского социализма – Муссолини начинает печататься в газетах левого направления и встречаться с деятелями социалистического движения. Представители русской эмиграции называют его Бенитушко.
Муссолини отвергал бюргерский немецкий социализм (равно как «соглашательскую социал-демократию» вообще), но с удовольствием изучал итальянских, русских и французских авторов, со всеядностью самоучки зачитываясь Бланки и Кропоткиным, Прудоном и Сорелем. Тогда же он начинает учить французский язык – язык страны, к которой в дальнейшем Муссолини будет испытывать сложную гамму чувств – любовь, смешанную с ненавистью и завистью. Окончательный переход от уличного социализма к теоретическому (иначе говоря, от грабежа к разговору о нем) произошел у него в 1904 году – Муссолини знакомится