еще злишься на него?
Мовиндьюле промолчал.
Имали выжидательно смотрела на него.
– Он встал на сторону Видара, – наконец произнес принц, не потому, что не мог уклониться от ответа, а потому, что хотел высказаться.
Он злился и жаждал излить ярость, даже если это могло показаться глупым ребячеством.
– А тебе не кажется, что Видар заслужил компенсацию? Его чуть не казнили за то, чего он не совершал.
– Я спас Айрентенон и всех, кто был внутри, а меня вышвырнули оттуда пинком под зад. Бесит!
– Никто тебя не вышвыривал.
– Ну хорошо, сместили. Смысл не меняется.
– Еще как меняется, сам понимаешь. Кроме того, разве ты хочешь, чтобы Видар снова стал твоим наставником? Скучаешь по должности младшего советника?
Мовиндьюле помотал головой. От одной мысли о Видаре в роли наставника его замутило.
– Вот именно. Для тебя это не служба, а часть обучения, и, смею заметить, ты многому научился. Ты узнал гораздо больше, чем планировал твой отец. Более того, ты расположил к себе членов Аквилы. Они не забудут твой подвиг. Многие из них обязаны тебе жизнью, и когда ты станешь фэйном, то поймешь, что их благоволение бесценно. – Имали уселась на ступеньку, осторожно придерживая больную руку.
Многие фрэи сидели на ступенях, ведущих к Айрентенону, и наслаждались видом на площадь и реку. Некоторые приносили еду или читали лекции ученикам, используя естественный амфитеатр. Тем не менее, Мовиндьюле никак не ожидал, что Имали усядется прямо здесь. Обычно она с трудом вставала и садилась, так что ее поступок совершенно не вязался с ее поведением.
– Если вдуматься, – продолжила она между тем, – твой уход из Аквилы – только к лучшему. В тот день ты обрел друзей и теперь точно не потеряешь их дружбу.
Мовиндьюле уставился на Имали, не зная, что сказать. Во-первых, он и не догадывался, что обрел друзей (за исключением разве что ее самой), хотя даже мысль об этом казалась ему чересчур самонадеянной. Весь следующий день после восстания он просидел в своих покоях, чтобы случайно не встретиться с кем-нибудь. Принц был уверен, что все его ненавидят, он ведь привел туда Макарету. Во-вторых, даже если у него и есть эти призрачные друзья, почему, оставшись в Аквиле, он рискует их лишиться?
Должно быть, Имали поняла, о чем он думает.
– Прямо сейчас ты герой, и все запомнят тебя героем, – добавила она. – Но если бы ты продолжил заседать в Аквиле… При ближайшем рассмотрении герои не такие уж идеальные. В один прекрасный день ты оказался бы не на той стороне, – с каждым такое случается, – и твой легендарный ореол развеялся бы без следа. А так чистый и безупречный образ Мовиндьюле, спасителя Аквилы, навеки останется в памяти фрэев. Чего еще желать будущему фэйну?
Принц улыбнулся и присел рядом с Имали. Пожилая дама умудрилась представить его положение в гораздо более выгодном свете. Мовиндьюле даже испытал к ней сочувствие, заметив, как она сжимает больную руку.
– Я могу попробовать вылечить, – предложил он.
Имали вздрогнула и отшатнулась.
– Нет