с оглушительным лязгом, который долго отдавался эхом. Сенлин повернулся, озираясь, и понял: то, что он принял за комнату, на самом деле было коридором, чей конец таял во мраке.
Сенлин проверил пределы своих цепей и обнаружил, что кандалы прикреплены к полу. От грохота герцог ухмыльнулся:
– Я знал, что ты слишком стар для нее, но думал, что окажешься по крайней мере красив. Как тебе удалось заманить в ловушку такое существо, как она? Наверное, в этом и заключается преимущество холостяка в маленькой деревушке. Не так уж много конкурентов. Ты бы хорошо поступил, Том, если бы вернулся и выбрал кого-нибудь поближе к собственному уровню. Старую вдову или послушную свинью. – Герцог снова встал, качая головой и прищелкивая языком. – То, что ты здесь, может означать только одно: ты глупо, безнадежно, опасно влюблен в мою жену.
Он шагнул назад, скрестив руки на груди и держа пистолет наготове.
– Ты хоть представляешь, сколько людей хотели бы сейчас оказаться на моем месте? Будь я комиссаром Паундом, еще час назад отпилил бы тебе башку и сделал бы из нее ночной горшок. Весь прошлый год ты бегал и пинал ногами каждое осиное гнездо, до какого мог дотянуться. Держу пари, что если я продам тебя на аукционе твоим врагам, то смогу сколотить небольшое состояние.
– Мария тут ни при чем…
Двумя быстрыми шагами герцог подскочил к Сенлину и ударил его сапогом в подбородок. Удар отбросил пленника в сторону, где он снова обнаружил предел своих цепей.
– Не смей произносить ее имя.
Сенлин сплюнул кровь на твердый каменный пол, в ушах зазвенело. Он сердито посмотрел на герцога, но ничего не сказал.
– Я все еще должен тебя выпотрошить, не так ли? – сказал Вил, и в его голосе снова зазвучала знакомая ирония. – У тебя, кажется, сложилось впечатление, что я каким-то образом стал тюремщиком Марии или что она здесь не по своей воле. Но это совсем не так. Видишь ли, очень рано у нас с ней сложилось взаимопонимание, взаимовыгодное соглашение, которое дало обоим то, чего мы больше всего хотели. У меня есть талантливая, красивая, послушная жена, которую все любят и которая очень скоро родит мне достаточно сыновей и дочерей, чтобы основать династию. А она может оставить себе твое маленькое отродье.
Сенлин поперхнулся:
– Что?
– Ты не знал? – сказал герцог с наигранным удивлением. – Честно говоря, я тоже сначала не знал. Если бы я заподозрил, что она беременна, то вряд ли позволил бы себе испытывать к ней такие теплые чувства. Но сердце – это кошка, оно делает то, что ему нравится. – Вил погрозил кулаком в сторону округлого потолка коридора.
Сенлин не заметил этот задумчивый жест, слишком занятый воспоминаниями о последней ночи, которую провел с Марией в поезде, идущем в Башню. Никогда бы он не подумал, что столь нежное воспоминание может обернуться таким отчаянием.
– Она попала ко мне в самом постыдном и откровенно опасном положении для брошенной женщины. Заманчиво сказать, что это и погубило ее, но я думаю, что перспектива