Вам лучше отправиться в аптеку. Или к доктору. Или в неотложку. – Только убирайтесь из моей кухни.
Он поднял голову.
– Вы меня выпроваживаете?
– Нет. Дело в другом. Вас что-то смущает, а я не уверена, что смогу помочь, так что ваша попытка будет напрасной. Я занимаюсь рукоделием и антиквариатом и практически не знала бабушку. Не успела обжиться здесь, а люди уже идут и идут и не оставляют меня в покое.
Незнакомец пожевал губу.
– Айрис делала мне крем. Помогало при обострении отморожения.
– У вас отморожение? И чего здесь такого стыдного?
Старик с вызовом кивнул.
– Проблема в том, что я не знаю, как приготовить крем. И в ее рабочей комнате ничего не осталось. Насколько я смогла понять, из нее все убрали. Я не знаю, что в ней. Не знаю, с чего начать.
Он поднялся, хрустя суставами.
– Больше я вас не побеспокою.
На душе было гадко.
– Может, хотя бы чаю выпьете?
– Больше я вас не побеспокою, – упрямо повторил незнакомец.
– Мне правда очень жаль. – Гвен беспомощно оглянулась и заметила только что вынутые из духового шкафа фруктовые кексы. Она достала из буфета баночку.
– Вот, возьмите.
– Что это?
– Фруктовый кекс. Как-нибудь потом занесете мне банку.
– Он поможет?
– Нет, нет. Мне просто неудобно… вы пришли в такой холод и…
Старик взял коробку и положил ее в пакет, который достал из кармана пальто. Потом протянул руку, и они обменялись неуклюжим рукопожатием.
– Меня зовут Фред Байрс. Медоумид, шесть.
– Приятно познакомиться.
Он поднял руку и исчез, с удивительной быстротой пройдя по дорожке.
Гвен глубоко вздохнула, набрала номер, указанный на бланке фирмы, и попросила Кэма. Услышав его голос, она прислонилась к стене.
– Это Гвен. Гвен Харпер.
Голос тут же изменился. И она не могла винить Кэма. Он ясно дал понять, что по-прежнему сердится на нее за то, как она повела себя тогда, тринадцать лет назад. Время лечит – это большая, большая ложь.
– Хотела спросить, можно ли поговорить с тобой о моей бабушке. – Гвен пробежала взглядом по коридору, и ей показалось, что двери, как глаза, наблюдают за ней. – Я не знала ее, но вот теперь живу в ее доме. Это так странно. Разбираю ее вещи и ощущаю себя посторонней, вторгшейся в чужие владения.
– Ну так возвращайся домой, – холодно сказал Кэм.
– Не хочу, – сказала она, умолчав из осторожности о том, что никакого дома у нее нет. Хотя нет, дом у нее был. Эндхауз. – Я собираюсь остаться здесь.
Кэм не ответил, и Гвен показалось, что она слышит, как он усмехается на другом конце линии.
– По крайней мере, на какое-то время. – Ей так хотелось, чтобы Кэм не вел себя враждебно. Или чтобы ее не заботило так его поведение.
– Почему ты не спросила своих родственников? Свою маму?
– Они не ладили. Между ними случилось что-то, когда я была еще ребенком, и нам не разрешали видеться