Н. И. Калягин

Чтения о русской поэзии


Скачать книгу

гладкости стиха. («Чистите, чистите, чистите!» – известный призыв Хераскова, одно воспоминание о котором до слез смешило участников «Арзамаса» и через десять лет после смерти Михаила Матвеевича.) Элементарные гладкость и чистота стиха все еще были редки.

      Именно Дмитриеву суждено было поднять планку, установить и закрепить новый уровень версификации – и именно тот, на котором она в общем и целом остается посегодня.

      И именно поэтому стихи Дмитриева не читаются сегодня. Дмитриев – очень уважаемое имя в истории литературы, но, кроме известного зачина:

      Стонет сизый голубочек,

      Стонет он и день и ночь;

      Миленький его дружочек

      Отлетел надолго прочь, —

      ни одной отроки Дмитриева на слуху у современного любителя поэзии нет. Стихи Дмитриева сегодня не живут.

      Чтобы нам отчетливее представить, отчего и как это произошло, сравним два четверостишия.

      Первое называется «Репейник и Фиалка».

      Между Репейником и розовым кустом

      Фиалочка себя от зависти скрывала;

      Безвестною была, но горестей не знала, —

      Тот счастлив, кто своим доволен уголком.

      «Закон природы» – так называется другое четверостишие.

      Фиалка в воздухе свой аромат лила,

      А волк злодействовал в пасущемся народе;

      Он кровожаден был, фиалочка мила:

                  Всяк следует своей природе.

      Первое четверостишие принадлежит Дмитриеву. В пятьдесят шесть лет маститый поэт выпускает книгу апологов, нравоучительных четверостиший; всего их в сборнике как раз пятьдесят шесть. Плод многолетних досугов, многолетних раздумий, кропотливый и высококвалифицированный труд (большинство апологов – переводы из второстепенных французских поэтов начала XIX века), лебединая песня Дмитриева…

      А «Закон природы» – это плод досугов Языкова и Пушкина. Вот они встретились как-то в Тригорском, раскрыли со скуки книгу Дмитриева, что-то их там насмешило – в результате Языков накатал в два приема двенадцать четверостиший:

      Орел бьет сокола, а сокол бьет гусей;

                  Страшатся щуки крокодила;

      От тигра гибнет волк, а кошка ест мышей,

      Всегда имеет верх над слабостию сила.

      Апологи Языкова, сочиненные в минуту отдыха, не уступают в техническом отношении апологам Дмитриева, написанным всерьез и из последних сил; но ведь стихи Языкова еще и пародия – и на старика Дмитриева, и на жанр нравоучений… Здесь нет литературного соперничества, литературной борьбы. Это – избиение.

      Ведь главное требование, которое Дмитриев предъявлял к литературному творчеству, звучит так: «Писать на языке, подходящем к разговорному образованного общества», – вот он и получил язык образованного общества на свою голову. Уж что-что, а обидеть, унизить, выставить в смешном виде – это в светских гостиных умели всегда.

      То есть высота, на которую Дмитриев