о чем свидетельствует хотя бы такой отрывок:
Мой верне милый читательнику,
Не дивись настоящему враждебнику,
Что он в наследии нашем господствует —
Так ему мир, а не Бог дарствует,
Который злых возвышает,
А благих отнюдь уничижает.
Смотри же не начала, но конца,
Да будешь мудр до конца.
Хто сначала скачет,
Тот напоследок плачет.
………………………
Здоров же, любимичи, буди,
А своего государевича не забуди.
Крупнейшим писателем этой переходной эпохи должен быть признан князь Семен Шаховской.
Образованный человек, замечательный историк Смутного времени, Шаховской прожил бурную и очень тяжелую жизнь: труды, болезни, раны, опалы… Шесть раз его ссылали в разные отдаленные места, даже и к смерти приговорили однажды, но, к счастью, не казнили.
С одной стороны, такова была общая судьба русских людей того времени, с другой – таков уж человек был князь Семен Иванович: простодушный, непрактичный, на редкость неудачливый. Одним словом, бесталанный. Так, например, крупные неприятности принесла ему четвертая женитьба (что запрещено церковными канонами). Но Шаховской не был легкомысленным человеком – просто имел несчастье потерять трех жен, не пробыв и пяти лет в общей сложности на положении супруга. (Неправдоподобная ситуация, никем, кроме В. В. Розанова, не предусмотренная.)
Неудачник в плане житейском, Шаховской оставил яркий след в истории литературы: именно из его «Летописной книги» мы черпаем свои представления о главных деятелях Смутного времени, а словесный портрет Ксении Годуновой, созданный пером Шаховского, может украсить любую, самую строгую антологию русской прозы: это наша классика.
В стихах Шаховскому принадлежит послание к князю Пожарскому, замечательное по многим достоинствам. Подкупает свобода, с которой автор – за 150 лет до Державина – говорит о себе, о своих житейских обстоятельствах. И как говорит! Размеренно, сочно, картинно.
У этих стихов, выпрашивающих денежное вспомоществование, тяжелая поступь.
Автор успевает сказать решительно обо всем:
И о Божиих к нам великих щедротах, и о долгом терпении,
И о нашем к Нему жесткосердстве и всегдашнем неисправлении, —
и о добрых делах князя Пожарского, и о правильной заточке его меча – но поглядите, как неназойливо и сильно:
И хощем воспомянути твою к себе милость и рещи о своей скорби и
недостатце.
Не мощно бо великия ради нужды преминути сего вкратце.
И еще без лености хощу потружатися чернилом и пером
И убогою своею мыслию и недостаточным своим умом,
Поне же мысль моя разгорается во мне, аки пламень в пещи,
Нудит мя о всем твоем добродеянии доволне рещи,
Аше и без нас недостойных идет о тебе предобрая слава всюду,
Яко всегда имееши на враги меч свой остр обоюду.
Во время польской интервенции два князя служили рядом,