запах дыма сигарет со двора. Взяв пустую кофейную чашку, он вышел к ней:
– На, возьми; вместо пепельницы.
– А ты? – она чувствовала себя немного не в своей тарелке.
– Ты нет?
Вспоминая о чём-то своём, он опять посмотрел ей в глаза:
– …Нет… Я нет…
В их первый выход в ресторан она не изменила и своим кулинарным вкусам:
– Что ты так смотришь? Как израильтянка расправляется с некошерным мясом?
– Нет, просто вспомнил, что ты ела тогда, в кафе, возле твоего дома в наш первый раз. Впрочем, там выбор был меньше, чем здесь.
– Лучшее место для первого свидания – кафе? Оронов, ты ненормальный. Как ты это можешь помнить..? А ты не ешь свинину? Ты стал религиозным за эти годы?
– Нет, все эти годы мне было как-то не до этого. Но свинину я не ем. Видишь ли, мой вид без рубашки, который так тебя удивил, он не сам по себе. Это требует усилий, ну и диета в том числе; только и всего… А ты совсем не помнишь то кафе возле твоего дома, где мы сидели с тобой первый раз? Ладно… можешь не отвечать. Я вижу по глазам, что нет… О чём ты думаешь?
Постельный кегельбан раскрепостил её. Как и тогда, тридцать лет назад, она начала опускать на него свой стопудовый пресс:
– Знаешь, я показала нескольким надёжным подругам твои фотки, они все в восторге, все мне завидуют. Как и тогда, у него не получалось подобрать нужные ноты к партитуре её флирта:
– Оу, что ж, передай им, что тридцать первого ты летишь назад. Наступит сентябрь. Он свободен пока, октябрь тоже не забит никем – сказал он с грустной улыбкой, думая, как бы совсем не оплошать с ней в словесном фехтовании.
– Что?!?! Нахалюга!
– Элина, извини, я… я не об этом думал. Я…
– А о чём ты думал, маленький гигант большого секса?
…«Вот так с ней, как и тридцать лет назад. Я сотрясаю воздух притворной фальшивой болтовнёй, боюсь ошибиться, постоянно под прессом. Не знаю, что ей говорить, а где лучше промолчать, где встать перед нею на колени»:
– О шахматах я думал. – сказал он виновато, – Три пешки за слона, и слон и две пешки за ладью.
– Чего?
– Ну, в шахматах три пешки – это примерно как один слон или конь по убойной силе.
– Я не играю в шахматы, поясни мысль.
Он сделал два глотка из стакана с минералкой и, ненавидя себя за собственную с ней беспомощность, проронил сумрачно с убитым видом:
– Элина, а можно сложить восторги всех твоих подруг и променять их на намёки благосклонности одной конкретной женщины? – Как и тогда, в Литве, ей было несподручно иметь с этим дело в день признания:
– Оронов, ты слишком серьёзен. Был тогда, и есть сейчас. Это давит. – Она допила свой бокал вина из принесённой им в ресторан бутылки.
– Ммм… что это за вино, вкусное, зараза. Где ты покупал, ты разбираешься?
Он молчал, вспоминая, сколько бутылок вина он запортил, готовясь к её приезду, пока остановился на этом. Как и тогда, после