не радуйтесь, – добавил он про себя. – Если мне придётся стать королём, вас, милорд, я сделаю одним из своих советников. И на благо Дорвенанта вы будете трудиться рядом со мной».
Что-то во взгляде Роверстана изменилось, а затем магистр отвесил ему глубокий почтительный поклон, уронил: «Я вас оставлю, если позволите», – и вышел из палаты.
Аластор посмотрел ему вслед, чувствуя себя так, словно только что выдержал самый важный и тяжёлый поединок в своей жизни, только непонятно, выиграл или проиграл.
Через несколько минут в комнату скользнул Лучано и протянул ему чашку с дымящимся шамьетом, пояснив:
– Я попросил на местной кухне разрешения сварить самому. Пей, а то на тебе лица нет… Что, такое неприятное лечение?
– Лечение? Не очень, – рассеянно отозвался Аластор. – Слушай, Лу, а ты не знаешь, между магистром Роверстаном и Айлин… что-то есть?
Итлийский котяра бросил на него праведно-укоризненный взгляд и чопорно вопросил:
– Друг мой Альс! Не ты ли у некоего озера учил меня приличным манерам и утверждал, что наша драгоценная синьорина тебе как сестра?! Сплетничать о сестре с её собственным братом?! Да ещё о благородной даме? За кого ты меня принимаешь?
– Ну ты и… нахал! – растерялся Аластор, который даже не представлял, что против него обернут его собственные слова. И главное, кто?! – Ладно… А о постороннем лорде ты посплетничать можешь?
– Хм… – Лучано напоказ задумался, а потом просиял: – Альс, да ты становишься похож на человека, а не на статую рыцаря! О лорде – это сколько угодно. Тебя интересует грандсиньор Роверстан? – Он дождался кивка Аластора и принялся перечислять, загибая пальцы и не забывая следить за енотом, который полез в розы: – Отец – королевский архитектор, простолюдин, но принят при дворе. Мать вроде бы арлезийка. Состоятельная приличная семья, но самую блестящую карьеру сделал сам синьор Дункан. Ах, какое имя… И какой мужчина… Молчу-молчу, не сверкай так глазами. Уже и восхититься нельзя… Я же с полным уважением!
– Айлин, – напомнил Аластор.
– А ты сам как думаешь? – вздохнув, посмотрел на него Лучано. – Он примчался к Барготову холму на полчаса позже нас. А мы ведь сокращали путь, как могли. Значит, грандсиньор маг летел по дорогам сломя голову и не щадя свою арлезийскую зверюгу. А потом он вытащил синьорину из Разлома. Не спрашивай – как. Я только помню, что он ругался, словно портовый грузчик, и пытался взломать Разлом, будто гуардо – винный склад.
– Он спас Айлин, – кивнул Аластор, у которого несколько просветлело на душе. – И меня… Очень достойный человек. А… она?
– Она… – протянул Лучано. – Ну если бы я даже не видел, как она на него смотрит, то… Видишь на столике стакан? А в нём одна веточка?
– И что?
Аластор с недоумением пригляделся. Действительно, веточка с ярко-красными цветами. Броская, но словно спрятанная среди остальных букетов от чужих глаз.
– Я помню каждый букет,