де Лавальер официальная фаворитка – Атенаис де Монтеспан – придала своему положению новый характер, определявшийся ее матримониальным статусом. Теперь не только Людовик был повинен в нарушении супружеской верности с нею, но и она была виновна в том, что изменяет с ним мужу. Поскольку королева терзалась из-за его измен, Людовик пообещал ей расстаться с фаворитками, когда ему исполнится тридцать лет, – но его тридцатый день рождения пришел и прошел, а фаворитки как были, так и остались. Даже Королю-Солнцу было нелегко пресечь возмущенные разговоры о том, что измена женщины мужу – это грех и преступление. Было ясно, что Атенаис необходим легальный развод, но строптивый французский парламент дал на него разрешение лишь через пять лет, несмотря на постоянное внимание Людовика к этому вопросу.
К тому же ситуацию обострял супруг Атенаис. Маркиз де Монтеспан не очень жаловал свою женушку, однако его оскорбляло то обстоятельство, что король мог так просто ее у него отнять. Он в ярости приезжал в Париж и закатывал там сцены ревности, вламывался в опочивальню Атенаис и награждал ее оплеухами. Он нарочито входил в собственный замок только через главный вход, жалуясь при этом: «Мои рога настолько велики, что в низкую дверь мне не пройти»10. Как-то раз Людовик распорядился заключить его в темницу. Монтеспана это не испугало. Когда его выпустили, он разыграл похороны своей супруги, провозгласив ее жертвой собственной похоти и амбиций. К счастью для Людовика, назойливый муж его любовницы вскоре устал от своих игр. Тем не менее на стороне Монтеспана были принципы религии и морали. Короли могли стоять над законом, но их фавориткам этого не дозволялось. Браки заключались против желания людей, но нарушение супружеской верности продолжало считаться святотатством.
Несмотря на ситуацию с Монтеспаном, было очевидно, что, по большому счету, замужних фавориток проще приобщать к придворной жизни, чем одиноких девушек, которые могли скомпрометировать королеву так, как замужние женщины это сделать не могли. Замужество фаворитки – даже если оно служило лицемерным прикрытием бесстыдных действий – помогало обманутой мужем королеве сохранить лицо, хоть было слабым утешением при дворе, где всем постоянно перемывали кости и плодили нелепые слухи. Не проходило и дня, чтобы несчастная королева не видела и не слышала во дворце очередную maîtresse en titre, чьи покои соседствовали с покоями короля, которая вынашивала его отпрыска, а ее наряды и тело украшали драгоценные камни из королевской казны.
Людовик XIV был совсем не глупым человеком, он напряженно и подолгу размышлял о том, как лучше приобщить фаворитку к своей жизни и, соответственно, к жизни Франции. В назидание своему сыну Людовику он оставил записки о фаворитках и о том, как избегать опасностей, которым они подвергают своих любовников.
Во-первых, предупреждал Людовик, фаворитки не должны мешать заниматься делами управления государством. Во-вторых – и этого достичь труднее, – хоть сердце отдается им,