охрана небольших поселений от дронов типа «Улей» и подобных. «Чародей» («Персональный хранитель»), обеспечивающий индивидуальную охрану хозяина и способный в борьбе за его жизнь выжигать и зачищать целые кварталы вместе с их обитателями.
После введения в действие Манчестерского протокола этот сектор пострадал больше других. Они не создавали почти ничего для себя. Все шло на экспорт. Десятки лабораторий создавали боевую технику для всех армий мира. Но те, кому она могла понадобиться, теперь оказались недоступны.
Лаборатории не останавливались – чем им еще было заниматься, людям, оказавшимся в изоляции? Только продолжать работать, даже если результаты этой работы уже никому не были нужны.
Заводы, почти полностью механизированные, продолжали забивать склады все новыми и новыми дронами. Экспорт стал не способен прокормить население сектора, даже непрерывно уменьшающееся. Кто-то задумался об изменении структуры производства? Ничуть. Вместо этого все начали решать вопрос, как сделать сокращение населения еще более быстрым.
Дроны превратились в гладиаторов. Все начиналось в виде тестовых испытаний новых видов вооружений. Вскоре бои дрон – дрон стали основным зрелищем вымирающего сектора. Хлеба не хватало, его все больше заменяли зрелищами. История просто сделала еще один виток.
Очень скоро этого стало недостаточно. Подпольные бои дрон – человек. Полуподпольные бои группа бойцов-людей – дрон. Криминальные разборки между кланами превратились в бои дронов, в ходе которых дронов гибло меньше, чем людей, ни в малейшей степени к кланам не относящихся.
Сначала ситуация развивалась медленно и не волновала никого. Потом, по мере ужесточения контроля на границах секторов, уличные бои дронов становились все ожесточеннее. Затем ничего не осталось, кроме этих боев.
В течение года после встречи в Манчестере подавляющее большинство гражданских было уничтожено. Это был не единственный сектор, в котором наблюдалось катастрофическое падение численности населения. Но единственный, где люди умирали не от эпидемий. Через год в строю оставались только представители лабораторий и заводов, которые по сути своей были защищены лучше. Да еще остатки кланов, также окруженные бесчисленными эшелонами обороны, состоявшими исключительно из закупленных или изъятых дронов. Никто не ходил без многочисленной механизированной охраны. Кто не имел возможность окружить себя дронами – умирал. Или прятался, лишь для того, чтобы умереть чуть позже. Всего три разбалансированных «Улья» с нарушением основных ограничительных директив (нарушение правил – естественное следствие саморазвития) уничтожили почти десять тысяч человек в течение суток, прежде чем были остановлены. А тогда их еще было кому останавливать.
Весь сектор превратился в арену гладиаторских боев. Но вот зрителей уже почти не осталось. На момент окончательной потери связи с сектором, по неточным данным, в нем оставалось не более тысячи живых и не менее полумиллиона дронов, воюющих друг с другом. И те, и другие нещадно