к братьям, – задумчиво сказала Эври, – наверное, это помогло мне пережить их смерть.
Ги-Мла вздохнула, не зная, что сказать. Эври молча уставилась в небо. Вдруг она прищурилась, напряженно вглядываясь. Ги-Мла проследила за ее взглядом и тоже увидела в ослепительной голубизне две точки.
– Это они! – вскочила Эври.
Смотрящие мигом отнесли в святилище корзину с розовосами и встали у входа. Девушкам было велено ждать поодаль. Птицы быстро приближались. Вскоре стало возможным узнать Ки-Клата. На этот раз клюковаст нес его не просто за рубашку. Юноша сидел в петле из толстой лианы. Он долго не выходил из святилища, Ги-Мла вся извелась от нетерпения, но жрецы не пустили ее внутрь. Наконец клюковасты улетели и у входа показался Ки-Клат. Жрецы опустились на колени.
– Приветствуем тебя, Величайший.
Ки-Клат величественно посмотрел на них, как будто такой титул был дан ему при рождении.
– Кигиоми не оставили вас, смотрящие, они вернутся, когда Герснея успокоится, – поведал он жрецам.
Смотрящие склонили головы, а Ки-Клат повернулся к девушкам. Ги-Мла хотела подбежать и обнять его, но остановилась, с трудом узнавая брата. На нее смотрел взрослый мужчина, исполненный внутренней силы и уверенности. Хотя осунувшийся, уставший и с явным голодным блеском в глазах.
– Привет, сестренка, – улыбнулся молодой человек.
– Ки-Клат, – восхищенно сказала девушка, – тебя просто не узнать…
– Я все тот же Ки-Клат, – ответил он и опустил руки в карманы.
Ги-Мла подалась вперед, как и остальные. Ки-Клат вынул двух пушистых серебристо-серых птенцов, которые боязливо попискивали, круглыми желтыми глазками разглядывая людей.
– О… – выдохнула Ги-Мла, смахивая слезы, – они прекрасны.
Эври встала на колени.
– Величайший!
Жрецы последовали ее примеру.
– Кигиоми отдали тебе своих детей. Мы напишем об этом легенду.
– У моего народа теперь есть тотем, – сказал Ки-Клат и позвал девушек, – пойдемте, нам нужно продолжать путь.
– Не нужно ли тебе что-нибудь, Величайший? – спросил старший смотрящий, – мы готовы отдать тебе все, в том числе и свои жизни.
– Кигиоми дали мне все, что нужно, – Ки-Клат поднял птенцов повыше, и они положили головки ему на плечи, – поэтому я хочу одного: с сегодняшнего дня вы не считаете Ареров врагами.
Смотрящий хотел возразить, но Ки-Клат опередил его.
– Такова моя воля, – он впервые попробовал эти слова на вкус.
– Мы повинуемся, Величайший, – склонились жрецы.
Ки-Клат вернулся в лагерь победителем. Он держался с близнецами, как с равными, и они нисколько не возражали, причислив его к списку достойных. Жрецы снабдили молодого Кигила корзиной, но он все не спускал птенцов с рук, словно боясь, что они куда-то пропадут. Силанг ходил за ним хвостом и канючил, чтобы Ки-Клат дал ему подержать хотя бы одного, но все, чего добился – позволения погладить.
– Клюковастики! – с восторгом восклицал он.
Его восторг