мгновение паники…
– Моя Пина! Вся моя!
Его добыча.
Он счастливо улыбается. Азартно.
И это так несказанно хорошо. Я знаю – он никогда не обидит меня.
Он отпускает мои руки, сам приподнимается на локтях. Немного покачивает бедрами, словно пытаясь достать еще глубже. Потом медленно подается назад, и резко вперед снова. И снова, еще… Тихо, но совсем по-звериному рыча. И кожа на его спине каменеет, вздыбливается мурашками и взрывается шерстью, я чувствую. Немного плывет лицо. Это почти пугает. Но он не останавливается, и я даже не знаю, от чего вскрикиваю – от страха или наслаждения. Мне даже кажется, одно без другого уже не возможно. Трансформация часть него, и теперь часть меня тоже! Я не могу без этого.
Голодный дикий зверь!
Я люблю его именно таким!
Я и не знала, что у меня за вкусы. Но просто дурею. Кажется, еще немного, и я сама в кого-нибудь превращусь. И хочу еще. И с каждым его движением я подаюсь ему на встречу.
Он подхватывает меня под спину, направляя, помогая не сбиться с ритма.
Он целует меня в губы, и я языком чувствую, как его клыки заостряются. Страшно. Но так затягивает. Его поцелуй с легким привкусом железа и соли… И мне кажется, я уже полностью растворяюсь в нем. Не останавливаясь.
А потом, когда все заканчивается, мы лежим, отдыхая.
Я еще не вполне пришла в себя, и блаженная расслабленность не успела покинуть тело, сердце еще колотится…
Он лежит, обняв меня, обхватив, положив голову на мой живот, прижавшись щекой, чуть-чуть трется. Это так щекотно, что я невольно хихикаю.
– Колючий? – спрашивает он, чуть виновато. – Я только вечером брился, и все равно не помогает, слишком быстро растет.
– Я думала, тебя сегодня и не отпустят, – говорю я.
– А меня и не отпустили. Я сбежал сам, на пару часов. Сейчас еще разок и обратно. Главное, чтобы я никому не понадобился. Но завтра вечером отпустят на Карнавал. И мы будет вместе. До утра! И сколько захочешь!
И он целует мой живот, прямо в пупок, и вокруг, и я смеюсь. Невозможно!
И все же, я волнуюсь за него. Если хватятся?
– А если тебя хватятся, Марко?
– Если хватятся, а я здесь, то мне просто свернут башку, – довольно говорит он. Словно мальчишка, который радуется своей шалости.
И я не могу понять – серьезно, или смеется. Что ему будет? Наказание? Выговор?
– Ты такая сладкая, Пина, что я просто оторваться не могу. М-мм… – он проводит языком от живота к груди, и вокруг соска, берет его в рот и нежно целует. – Так бы и съел тебя, – говорит вдохновенно.
– Ты там поаккуратнее, Серый Волк, – говорю я, – а то охотник за дверью!
Интересно, в этом мире есть сказка про Красную Шапочку? Наверно, есть, потому, что он весело смеется.
– Надо намазать тебя чем-нибудь. Что ты любишь? Я готов облизывать тебя часам.
Вот же… животное! Мне смешно.
– Абрикосовый джем, – говорю я.
– Моя сладкая человеческая девочка, – говорит он, и в глазах его плавится желтый янтарь.
И тянется