вы давно тут проживаете?
– Всю жизнь! Мы с бабушкой жили, а потом она умерла, и я осталась одна.
– Что можете сказать про потерпевшего?
– Господи, ничего я не могу про него сказать! Мы все друг друга знаем в лицо, дом-то маленький! Он жил с сыном, сын сейчас в армии, забыла, как его зовут.
– Серегой зовут, – подала голос Люсинда. – В прошлом году проводили.
– Потерпевший выпивал?
– Мы с ним не выпивали! – опять встряла Люсинда. – А потому знать не можем! Ну, выпивал, конечно, но сильно никогда не пил!
– Черт знает что, – пробормотал старший лейтенант Крюков, – в субботу утром на мою голову!..
Тут его позвали на лестницу, и он вышел, и Олимпиада с Люсиндой опять остались одни.
– Мне на работу надо, – с тоской сказала Липа, – и что он там начальнице наговорил, страшно подумать!..
– Да ладно, разберешься, чего там!
– И кто мог его… по голове? – Олимпиада перешла на шепот. – У нас же тут все свои, чужих никогда не бывает!
– Может, он собутыльников каких привел?
Олимпиада пожала плечами.
В проеме возник старший лейтенант и поманил ее пальцем, тоже достаточно обидно.
– Вы меня? – спросила Олимпиада Владимировна, стараясь держаться «достойно», хотя сердце ушло в пятки.
– Вас, вас, кого же!..
Они опять переглянулись, и Люсинда вскочила с кресла, выражая готовность следовать за Липой туда, куда ее поманил милицейский, хоть в острог!
Олимпиада Владимировна вышла в собственную прихожую, где было сильно натоптано, накурено и очень холодно, потому что с лестницы дуло немилосердно, и как будто споткнулась взглядом о лежащее на полу тело.
Теперь это было именно тело, кое-как прикрытое черной клеенкой, а не человек с мучительно задранным подбородком.
– Господи, – сказала Олимпиада и прикрыла рот рукой. – А нельзя его… вынести?
– Всему свое время, – сказал милицейский загадочно. – Пройдите, пройдите туда!..
Туда – означало на лестницу, где все смолкло, когда она появилась, только где-то в отдалении тявкала парамоновская собака по кличке Тамерлан.
– А как же ваши соседи говорят? – не очень понятно спросил старший лейтенант. – А вы сказали – никто не живет!
– Где? – не поняла Липа.
– Напротив. Вот здесь. Ваши соседи говорят, что живет!
– Кто?! – поразилась Олимпиада. – Никто там не живет! Никого там нет! В тех квартирах живут Парамоновы и еще студент, Володя, я не знаю его фамилии. Или знаю?..
– Так знаете или не знаете?
– Нет! – почти крикнула Липа. – Не знаю!
– И где он сейчас, тоже сказать не можете?
– Конечно, не могу! Я же за ним не слежу! А напротив никто не живет, это я вам точно говорю!
Парамоновы вылупили глаза и затараторили, как из пулемета застрочили:
– Как нет?!
– Конечно, живет!..
– На той неделе въехал!..
– Я сама видела! Еще коробки