в одно целое, именно их имена – их столь редкие имена.
Потому что так же, как только он для нее был Лис, так и она была только для него Васёк. Родители нарекли ее Вассой (ну, был отец тогда, когда она родилась, помешан на фильме по пьесе Горького с Инной Чуриковой – ну назвали бы тогда Инной!), но обращались к ней «Ася» или «Асечка».
Отчего же так в свидетельство о рождении и не внесли?
Имя свое она ненавидела, а больше всего терпеть не могла, когда ее дразнили Васей.
А ведь дразнили. И она даже дралась из-за этого с мальчишками. И зачастую одерживала верх – уже тогда она умела постоять за себя.
После начальной школы уже никто не рисковал называть ее Васей. А вот Лис сразу начал звать ее Васёк.
…Помнится, когда она спросила, что это ему в голову пришло, он со смехом ответил:
– Ну, так ты ведь Трубачёва, не так ли? «Васёк Трубачёв и его товарищи» – что, никогда не слышала?
Нет, не слышала, но потом посмотрела в интернете – какой-то жутко патриотический роман сталинской эпохи о настоящих пионерах и их пионерских подвигах. Лис, в отличие от нее, был жутко начитанным – когда вот только время на это находил?
И ради хохмы она и разместила на своей аватарке во всех социальных сетях пионерский горн – тот, кому надо, поймет ассоциативный ряд.
Кажется, допер только Лис, а остальные или донимали вопросами, почему «эта труба», или вообще ничего по этому поводу не замечали.
Ну, если она была для него Васёк, то он стал для нее Лисом – а потом на его аватарке и возник этот черно-белый, сцепившийся в почти идеальный круг хвостатый красавец, нарисованный, как узнала от Лиса позднее Васса, в первой половине двадцатого века крайне популярным, а потом надежно забытым художником, специализировавшимся на животных и растениях, Охара Косон.
Лис никогда не задавался – он просто жил своей жизнью. Был вот такой, хотя многие считали его жутко заносчивым. Еще бы, тридцати нет, а уже и в Кремниевой долине поработать успел, и в «Гугле» вкалывал, потому один за другим стартапы основал, два из которых разорились, а третий сработал (хотя прибыли почти и не принес, но зато помог обрести доступ в нужные сферы).
Все считали их любовниками и были уверены, что они пара. А они не только не спали вместе, они даже поцеловались всего один раз.
И никто не понимал, что их объединяет большее – большее, чем вожделение. Большее даже, чем любовь.
Одна душа на двоих.
Лис, конечно же, подвел какую-то жутко умную (а бывают ли, собственно, иные?) философскую концепцию о двух половинках, некогда являвшихся одной сущностью, которые в бесконечной Вселенной ищут друг друга.
То ли Платон, то ли Аристотель, то ли еще какой-то древний бородатый грек, которого так любят цитировать на «Фейсбуке» или в «Твиттере» те, кто их в действительности никогда не читал.
И которых сама Васса терпеть не могла.
Лис читал – причем в оригинале на древнегреческом, который освоил, между прочим, во время долгих перелетов по планете по своим компьютерным бизнес-делам.
Лису это ничего не стоило –