такая. Попробуйте представить, что вы живете в маленьком унылом провинциальном городке? Представили? Ну так вот! Вам всё обрыдло и давно уже кажется, что шансов для каких-то изменений к лучшему нет.
Подсвеченное малиновым отсветом заката лицо Виктора, казалось старше и мужественнее. Он не смотрел на Наташу и Алексея, его глаза были устремлены вдаль, к горизонту, судя по всему, этот монолог был заготовлен им давно.
– И вот, однажды вы увидите поезд. Никто не знает, когда он появится, у судьбы нет расписания, но уверен, такая возможность предоставляется каждому. Этот поезд – ваш шанс изменить свою жизнь, совершить поворот на том самом перекрёстке о котором я говорил. Гарантий счастья нет. Может быть, поезд привезёт своих пассажиров на удивительный белый пляж к синему-синему морю, а может – на грязную свалку. Но в любом случае это будет уже другая судьба, ведь часто бывает так, что простая смена декораций меняет пьесу кардинально. И когда человеку представится его шанс, и он случайно окажется на маленьком полустанке в тот самый момент, когда у перрона остановился экспресс – вот тогда… тогда нужно иметь смелость запрыгнуть в него. Потому что этот шанс – единственный, он больше не повторится, судьба не жалует тех, кто слишком долго колеблется. А если упустить этот шанс, испугаться перемен, то жизнь неудачника и дальше будет тянуться среди мелкой суеты и захолустных сплетен, ему останется лишь сидеть долгими нудными вечерами жалея о том, что могло сбыться – и не сбылось.
Последние слова Виктор произнёс уже во весь голос, стуча ладонью о перила балкона – и замолчал, сам смутившись своей горячности.
– Да ты прямо поэт! Вот только как прыгать в этот твой поезд с маленьким ребёнком на руках? – с горечью спросила Наташа.
Виктор не ответил. Да никто и не ждал ответа. Они просто стояли и смотрели как медленно чернеет небо над городом, как так же медленно разгораются на нём звёзды. Снизу из города пахнуло тёплым воздухом от нагретого за день асфальта, но этот мимолётный порыв был последним, а резко нахлынувшая вечерняя прохлада заставила их вернуться в комнату.
– По поводу «легенды» есть несколько вариантов, – перешёл к главной теме Виктор, когда они снова наполнили бокалы.
– Сразу хочу сказать, действительные истории о притеснениях никого не интересуют. Я, как последний идиот, доверился этой бабе, иммиграционному офицеру, всё выложил как на духу. Мол, так и так, дискриминация при приёме на работу, нарушения Европейского законодательства по поводу языка и так далее. Я это всё в интернете вычитал на сайте ООН, а потом ещё заучивал три дня. Короче я ей выдал серию фактов, неопровержимо свидетельствующих о грубом попрании прав человека в Латвии. И вырезки из газет приложил для подтверждения.
Он опрокинул рюмку в рот, взял кусочек лимона пожевал и продолжил:
– Сидит такая цыпочка, лет двадцати пяти, а может, и тридцати пяти – по этим скандинавам разве поймёшь – смотрит на меня внимательно сквозь