проснулся охотничий азарт. Мы должны были определить свою тактику безаварийного длительного слежения за РПКСН. Нужно было выявить наиболее удобные позиции для сопровождения, где сигнал был устойчивым и с резервом по дистанции. Теперь я понимал, что слежение не на одну неделю и силы вахты должны быть распределены равномерно. Нужно было выявить дистанцию обнаружения и дистанцию устойчивого контакта, довести позицию до устойчивого сигнала в пассивном режиме. Подумал, что это сближение с РПК СН продлится долго, и поэтому лёг на курс, равный пеленгу на цель. Пользуясь возможностями акустики, сразу с момента обнаружения РПК СН мы шли, подгоняемые азартом необычной ситуации и ориентируясь на свободное маневрирование, пользуясь своим преимуществом. Также мне было интересно, на какой дистанции стратег обнаружит нас. РПК СН командовал капитан 1-го ранга Игорь Чефонов, опытный и грамотный подводник, имеющий за плечами не одну службу.
Попытки подключить к работе «Напев», к сожалению, так и не удались. Мы так и не воспользовались оборудованием спектрального анализа «Напев». Экран аппаратуры находился на верхней палубе соседнего второго отсека и оператор не мог его видеть. Но справедливости ради надо сказать, что он был и не нужен, наши операторы и изготовители прибора ни разу на нем не получили результата. Хотя вся верхняя палуба второго отсека была уставлена могильными «памятниками» – молчащими стойками аппаратуры «Напев», занимавшими всю полезную площадь верхней палубы. Поэтому учёное мнение большинства гидроакустиков относительно спектрального анализа было негативное. Не воспринимая математическую обработку сигнала, они отрицали её целесообразность. И это отрицание приводило к недоверию нашего командования к результатам обнаружения и слежения за лодками и кораблями с помощью этой аппаратуры. Тем более высшего руководства флота и страны. Теперь мы всё тщательно документировали в трёх ипостасях: на магнитофоне В&K, на лентах самописцев акустиков, лентах штурманов и лентах документирование БИУС, где все это выводилось сразу от всех источников на один лист (рулон) и др. Я с недоверием к результатам спектра столкнулся сразу после первого обнаружения лодки противника в Авачинском заливе. Думаю, что преимущества цифровой обработки спектра над чистой акустикой и, особенно, на дистанциях свыше 80—90 каб. вызывали ревность или умысел у разработчиков классических систем. Первый контакт с иностранной лодкой у нас был нескрытный, потому что мы выполнили все предписания документов и тут же спугнули обнаруженную цель посылкой гидролокатора. Потом гнались за ней со скоростью 25 узлов. Никто нам сразу не поверил, что первый выход – и сразу в заливе обнаружили лодку США, а потом с хвоста РПК СН сняли второго американца. От нас требовали записей понятных всем шумов лодки, записанных на штатный магнитофон «Маяк-205» – исчадие каменного века. Никто не верил, что следили двадцать четыре часа на высокой