она же не на свой день рождения нас пригласила? – Идти к Рогожкину и мне не хотелось. Другое дело, если бы был день рождения Татьяны…
– Нет, неудобно как-то. Пойдем, – за меня и себя решила Алина.
В пятницу вечером с огромным букетом роз для Татьяны и набором ручек «Паркер» для Рогожкина – поэт как-никак – мы позвонили в дверь. Открыла старшая сестра Дмитрия Ольга.
– О! Наконец-то, – не очень приветливо воскликнула она. – Только вас ждали! – Упрекнув нас в опоздании, она тяжелой походкой прошлепала в кухню.
Из кухни, вытирая руки о передник, вылетела Татьяна.
– Девчонки, как хорошо, что вы пришли!
– Это тебе, – я вручила ей розы и потрясла коробочкой с ручками. – А это для именинника.
– Ой, спасибо, – Татьяна приняла букет и опустила лицо к благоухающим лепесткам. – Пахнут-то как! А эти, – она метнула недовольный взгляд в комнату, из которой доносились громкие, уже нестройные голоса, и тихо зашептала: – Хоть бы один цветочек принесли. Водку – пожалуйста! Признак хорошего тона! А цветы хозяйке – бесполезная трата денег. Вот мне с родственничками повезло! Лучше бы я за сироту замуж вышла.
– Татьяна, – в прихожей появилась Ольга. В руках она держала блюдо с дымящейся вареной картошкой. – Садимся. А то мужики без закуски пьют. Негоже людей в коридоре держать. – Это она о нас сказала, будто мы и впрямь пришли с улицы.
Обдав нас картофельным паром, Ольга вплыла в зал. Гул оваций разнесся по всей квартире.
– Пошли, посмотрите на Димкину родню, – сказала Татьяна и подтолкнула нас к дверям. – Сегодня все собрались, – раздраженно добавила она.
Вся комната была забита родственниками Рогожкина. А было их не так уж и мало: три сестры, три Димкина зятя – все сестры были замужем, – пяток деток и две незнакомые мне женщины, одна из которых была примерно нашего возраста, а другая – значительно старше.
«На мать Рогожкина вроде не похожа», – подумала я, всматриваясь в незнакомые черты пожилой дамы.
Сам именинник сидел во главе стола грустный и явно подавленный всеобщим весельем. Водку он не пил ни в праздники, ни в будни, чем и отличался от своих ближайших родственников. На подвыпивших сестер и зятьев смотрел устало и, как мне показалось, с досадой.
Мы с Алиной протиснулись к Рогожкину и вложили ему в руки коробку с подарком.
– Пиши нам на радость, – выпалила Алина, отведя глаза в сторону, благо ей было на кого посмотреть. Слева от виновника торжества сидела его сестра – Мария – в алой блузе, ворот и рукава которой были оторочены лебяжьим пухом, выкрашенным в тон ткани. Мария была женщиной отнюдь не маленькой, шелка на блузу пошло много. Не всматриваясь в детали, можно было подумать, что Рогожкин сидит рядом с колышущимся флагом Турции или Китая. Не хватало только звезд или османского полумесяца.
– Спасибо, что пришли, – невпопад сказал Дмитрий.
– Да мы вроде бы не уходим, – пожала плечами Алина, не зная, что еще сказать в сложившейся ситуации.
– Я хотел сказать, спасибо за подарок, –