по кличке Мухтар.
Гражданин с пакетами использованного алюминия стекла и пластика, устав от ожидания открытия киоска сбора утильсырья, от досады загремел своими ценностями, ожидавшими денежного эквивалента:
– Действительно – судьба.
Он даже отважился на предположение:
– Что ему было кошку не завести?
И даже подбодрился от прозаичности наступления счастья:
– Пусть бы за нее награды собирал.
Хотя тут же понял, что и ему не следует тягаться с таким важным сановником, как руководитель садового товарищества.
– А так – конкурент, – взял он сторону совсем не полицейского кинолога. – У вас-то кошки по штату не положены?
Тот окончательно понял иронию, ядовито прозвучавшую в его с Мухтаром адрес.
– Но-но, на счет наших, штатных единиц, – снял Юрий служебный автомат с плеча. – Вот сейчас проверю, кто сам-то такой?
Дуло автоматического оружия, направленное прямо в живот, кого угодно введёт в соблазн покаяться и вернуть свои слова обратно.
И теперешний случай е стал исключением.
Пассажир с пакетами вовремя одумался и теперь был готов пойти на мировую:
– Здешний я, господин патрульный, можно сказать, ветеран передового труда!
И объяснение своему статусу отыскал очень быстро:
– А почему сегодня на постоянную работу с утра не пошел, как обычно, то и здесь у меня дело важное, можно сказать, государственное.
Он встряхнул свою ношу, зазвеневшую как сто колоколов:
– Здесь обретаюсь, ближе к собранию сочинений различной тары.
Для непонятливого Мухтара, как и для его разумного проводника сержанта Картечкина, городской искатель сокровищ ещё и повторил суть своего отчаянного монолога:
– Очень тщательно бутылки собираю.
По его г8рустному виду стало понятно, что не всё пока у него в ладу с поставленной задачей.
И никуда без этого не деться:
– Так как иначе лекарства взять не на что, немного не хватает на полный курс лечения.
Только не думайте, что опустившаяся, жалкая ничтожная личность перед вами какой-нибудь стоит:
– Истинно бывший интеллигентный человек!
И снова не обошлось без дополнительного комментария к отчаянному монологу:
– А то, что по части искусства пострадал, то с каждым такое могло бы произойти!
…И всё же, человек в государственной форме, с погонами, на котором красуются сержантские нашивки, и при табельном оружии не так-то просто позволит себя развести на жалкие причитания.
– Знаю я таких пострадавших, – констатировал Юрий Картечкин итог всего, что только что услышал. – И документов, пожалуй, при себе нет?
Он как в воду смотрел.
Изобличил слуга по охране закона обманщика по всем статьям, заставил-таки его, признаваться:
– В былой причастности к святому искусству.
Глава вторая
Для начала тот представился перед сержантом Картечкиным совсем простым русским именем:
– Зовут