имеющий право в случае чего жаловаться лично кесарю. Пётр – признанный глава христианской общины в Иерусалиме, потом в Антиохи и Риме; Павел – неусыпный гонитель, сделавшийся неугомонным провозвестником Христа по всему античному Востоку. Пётр женат (о жене его и о том, были ли у них дети, нет никаких сведений); Павел безбрачен (что для родовитого иудея по меньшей мере необычно). В этом и во многом другом они противоположны.
И характеры их несхожи до противоположности.
Симон прост; Савл сложен. Симон импульсивен; Савл последователен – иногда даже страшно до чего последователен.
Симон (с ним мы уже шапочно познакомились через брата Андрея) прост и в смысле нераздельности личности, и в смысле разума: прозорлив и тут же наивен. Это мы видим в его поступках и во всех образчиках его речи, которые сохранились в Евангелиях.
Вот дивное чудо: на бурном озере в сумерках, догоняя лодку, идёт по водам Учитель. Все ошарашенно молчат, и только Симон восклицает – глупее не придумаешь:
– Господи! Если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде!
И услышав в ответ: «Иди!», – выскочил из лодки и пошёл – и тут же испугался и стал тонуть… И опять крик простого человека:
– Господи! Спаси меня!
Как ребёнок! Вытащив за руку из воды, Учитель говорит ему, как родители сорванцу-дитятку: «Дурачок, ну что же ты!», – с той же интонацией:
– Маловерный! Зачем ты усомнился?
Или вот на горе, на укромной лужайке, укрытой от посторонних глаз зарослями цитрона, мирта и корявыми стволами фаворского дуба, Учитель вдруг прорастает божественным светом, и рядом с ним откуда ни возьмись появляются два мужа, и всё вокруг пропитывается чудом, как облаком… И опять изумлённо молчат все, кроме Симона, а он бормочет невменяемое:
– Господи! Хорошо нам здесь быть! Давай сделаем три шалаша – Тебе, Моисею и Илии!
Но, к примеру, когда от Учителя, не поняв его слов и не поверив им, уходят многие ученики, на вопрос «не хотите ли и вы отойти?» Симон отвечает так же просто и так же неразумно:
– Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живого.
И много позже, после троекратного отречения, после обретения Воскресшего на троекратное же «любишь ли меня?» произносит с мукой, но не раздумывая:
– Ты всё знаешь, Ты знаешь, что я люблю Тебя!
Да, было: он трижды отрёкся. Но так случилось потому, что он дальше всех пошёл за Учителем – в самую пасть зверя, во двор к первосвященнику. Никто не посмел, а он пошёл. Не задумываясь о последствиях. И теперь, увидев Воскресшего на берегу Тивериадского озера, он бросился в воду как был, нагишом, и поплыл к берегу, не успев подумать, что в лодке было бы удобнее и быстрее.
У Симона действие идёт из сердца, опережая мысль и страх.
Поэтому и Учитель говорит Симону такое, что никому другому:
– Ты – Камень, и на этом камне Я создам Церковь Мою.
И тут же, через несколько минут, на попытку простой Симоновой жалости:
– Отойди