ждет меня, провожает домой, но сейчас слишком рано. Пойти домой? Он придет сюда, а меня нет. Опять скажет: «Где шлялась?» Мне не по себе, и после сомнений и колебаний, я все же решаю идти в сторону управления, ему навстречу, по освещенной центральной улице.
Во всех окнах здания областного управления КГБ горит свет. Спрашиваю на проходной Понятовского, и дежурный отвечает мне казенным голосом:
– Все на партийном собрании.
На мой растерянный вопрос:
– А мне что делать? Мне домой надо идти.
Он неопределенно пожимает плечами:
– Так собрание может долго будет, идите.
Он не понимает! Если я пойду, опять будет скандал! Я не хочу «заслуживать». Я не хочу нарываться. Я не хочу быть виноватой! Как же ему объяснить? Сказать, что муж ревнивый? Подумает: «Э-э, дыма без огня не бывает!»
– Да нет, я сама не могу.
Охранник важно подводит итог:
– Ну, позвать его с собрания я не могу, у нас так не принято.
Что же мне делать? А вдруг собрание еще три часа продлится? Обычно он приходит поздно ночью. Если я тут допоздна болтаться буду, ему тоже не понравится. А вдруг у него после собрания еще дела? Операция? Вдобавок у меня горло сильно разболелось, на пронизывающем апрельском ветру долго не погуляешь. Я возвращаюсь к дежурному:
– Передайте ему, когда выйдет, что жена приходила и пошла домой.
Он пожимает плечами и равнодушно отворачивается.
До дома идти неспешным шагом ровно десять минут. После горячего чая с малиной уютно закутываюсь в одеяло и проваливаюсь в сладкий сон…
Вовка появляется вскоре, часов в 11, и с порога орет, вытаращив красные пьяные глаза:
– Ах ты, проститутка! Я пришел в школу, а тебя там нет! С кем шлялась? Я тебе сейчас допрос с пристрастием учиню!
Снова скандал! Стулья летят, двери бахают!
Мои объяснения тонут в потоке ругани. Один удар – и я лечу на кровать, второй – на сундук в углу. Пока он со злостью буцает стол, я тихонько сползаю с сундука и выскакиваю из комнаты. Куда бежать?! Кто поможет? В панике стучу в дверь хозяйской комнаты:
– Помогите!
Третий удар приходится поддых хозяину:
– Ты чего мне мешаешь с женой разговаривать?
Тот улетает на кровать, задрав ноги, и влипает в стенку головой! Хозяйка кричит истошным голосом:
– Что ж ты творишь, паразит?
Из своей комнаты на шум выходит рассерженный майор-летчик, пытается утихомирить его:
– Ты успокойся! У меня ребенок спит!
А Вовка ему с ядовитой ухмылочкой:
– А ты уверен, что это твой ребенок? Все офицерские жены – шлюхи! Пока ты летаешь, она всю роту обслуживает! А ты теперь ублюдка кормишь!
Оскорбленный, красный от злости, майор за шиворот выкидывает его из хозяйской комнаты.
Я, дрожа, хожу за Вовкой в надежде, что он успокоится, но на глаза стараюсь не попадаться. Он заходит в нашу комнату, шатаясь, раздевается, скомканные брюки летят на стол, грязные ботинки под кровать. Босиком выходит во двор в туалет, возвращается