интернет.
Она даже специально устроилась на работу в районную библиотеку, потому что только там ей удавалось целыми днями напролет читать те книги, которые ее интересовали, но которых не было дома (старинные сказания, легенды, книги по восточной философии…)
В общем, Яну никак нельзя было бы назвать обычной, среднестатистической девушкой, тем более из-за некоторых особенностей ее организма. Дело было в том, что с детства Яна обладала острейшим обонянием, улавливая даже самые слабые, незначительные запахи и тончайшие ароматы, которые никогда и ни за что не заметили бы другие люди.
Об этой своей особенности Яна никому не рассказывала, опасаясь, что люди могут обидеться – ведь от каждого человека исходит свой, особый запах, и, как правило, не всегда приятного толка.
К сожалению, ей редко встречались люди с хорошими ароматами. Чего уж говорить, если по улице мимо нее проходил пьяница или, того хуже, бомж. Тогда Яна, зажав нос рукой, бежала прямо в противоположную сторону, поскольку начинала задыхаться от зловония.
Яна всегда опускала глаза, если от собеседника исходил особенно неприятный запах. Мучилась, молча, и старалась скорее завершить разговор, вдыхая миазмы «через раз», боясь обидеть ненароком.
Она полагала, что запах, который исходит от человека, создается его мыслями и поступками, причем концентрируется долгие годы… «Не зря от маленьких детей и щенков пахнет так вкусно, – размышляла Яна, – ведь дети еще не успели испортить себя грязными и жестокими помыслами…»
Был у Яны и еще один удивительный дар. Она иногда могла угадывать подлинные мысли собеседника, даже если тот пытался скрыть их, произнося вслух совершенно противоположное.
Яна знала, что многим людям и этот ее дар может не понравиться. И поэтому, ненавидя ложь, всегда в довольно резкой форме обрывала разговор с теми, кто пытался плести интриги, обволакивая собеседника паутиной вранья. И поскольку, по вполне понятным причинам, объяснить свое поведение людям она не могла, то некоторые считали ее взбалмошной и чурались.
Парадокс, но если бы у Яны спросили, каким образом ей удается угадывать сокровенные людские мысли, то она не смогла бы объяснить подобный феномен. В самом деле, никаких «мыслеформ» ни над человеком, ни в его глазах она не видела. Просто знала, о чем думает человек, и все тут. И сердилась на неискренних людей больше, чем если бы те произносили что-то нехорошее вслух, а не всего лишь думали об этом.
Итак, войдя в сбербанк и сразу же почувствовав удушливые людские запахи, среди которых особо выделялись испарения лука, чеснока, спиртного, селедки и чего-то кислого, Яна поскорее уткнулась носом в лисий воротник своей курточки, который предусмотрительно, как следует, побрызгала духами с запахом розы.
В ожидании подхода своей очереди к окошечку оператора она стала неспешно разглядывать людей, переминавшихся с ноги на ногу в очереди и дружно уткнувшихся в свои мобильные телефоны, и читать их мысли.
Еще через пару минут она приблизительно оценила моральный