похожими на серо-золотистые тени – «А что толку? Нет, серьезно, какой толк от чуда, если ему положено радоваться, а никакой радости и близко нет?…»
Почти сразу ему стало стыдно.
«Прости меня, Господи» – уныло подумал он – «Я, конечно же, неблагодарная свинья… И по отношению к Тебе, и по отношению к Микеше, которого Ты мне послал. Вон он как со мной возится. Накормил, дал денег. Даже кокаину отсыпал… А ведь мы в школе даже не особенно дружили…»
В ту же секунду, как кокаин всплыл в памяти, его захотелось употребить. Причем остро. Никита даже сунул руку в карман, нащупал пакетик, но так и не решился его достать.
«Что же я за тварь дрожащая?» – привычно спросил он сам себя – «Не умею быть счастливым даже когда мне насыпают мешочек счастья легко и задаром! Прямо проклятие какое – то…»
И тут же понял, что не какое – то, а то самое – давнее, майское, надмогильное, пахнущее весенним полнолунием и вечностью… И сразу успокоился.
Микерин уже бодро шагал к нему.
– Значит, так, слушай внимательно, потому что мне нужно на встречу бежать. Стой здесь, никуда не уходи. Замерзнешь – заскочи в трактир, выпей водки. Но потом сразу выходи, потому что человек сюда подъедет. Его, кажется, Мариком зовут. Да не стой ты грустный, как Пиноккио, все будет ништяк, вот увидишь!..
– Почему – как Пиноккио? – удивленно спросил Никита, хотя собирался спросить совсем о другом – кто приедет, и, собственно, зачем.
– Верно, спутал! – Микерин хлопнул его ладонью по плечу – Не Пиноккио, этот… Другой, которой с Бурантиной тусовался!.. Ну, ныл еще все время…Как его? Тоже не помнишь?
– Пьеро?… – неуверенно подсказал Никита. Быть похожим на унылого клоуна ему совсем не хотелось.
– Точно, блядь, Пьеро!.. – Микерин вскинул руку и рядом тут же остановилась вынырнувшая из медленно ползущего ряда желтая «Волга» – Все, извини, опаздываю! Пока… – он протянул крепкую ладонь, и только пожав ее, Никита вдруг понял, что вообще ни о чем не спросил приятеля, и теперь даже не сможет его найти. Хотя бы, чтобы вернуть одолженные деньги.
Тот уже сел в такси, и оно медленно тронулось, стараясь втиснуться в равнодушно ползущий ряд.
– Микеша! – громко позвал Никита – Телефон!.. Какой у тебя телефон?
– Вирту Констеллэйшн – прокричал из сумрака Микерин, опустив стекло – Оригинал! Стоит дороже, чем эта тачка. Будешь меньше жопу беречь – себе такой же купишь!..
Медленно ползущие машины вскоре, как и положено, вовсе застыли, ждать явно предстояло долго, поэтому Никита последовал совету одноклассника и вернулся в трактир. Опасливо покосившись на афганца, по-прежнему сверлящего недобрым взглядом родную столицу за окном, он подошел к стойке, но попросил не водки, а стакан апельсинового сока. Пить ему совсем не хотелось – просто нужна была соломинка, а вытащить ее из стоящего на стойке стакана просто так он не решился – у бармена было лицо человека, знающего жизнь не понаслышке. Оставив сок на столике в темном углу, Никита прошел в туалет – доброе русское слово «трактир»