к селу. Снова мы ехали несколько часов, и падающий снег покрывал нас белизной. Внезапно сани остановились. Мы стояли на берегу Буга. Река замерзла и была покрыта снегом. Место было пусто, вокруг ни одного огонька. Проводник шепотом приказал сойти с саней, ибо лед еще не настолько крепок для того, чтобы по нему двигались сани с лошадьми. Он указал на купу деревьев, которые были ясно видны на фоне снега, на противоположном берегу реки, велел нам идти до этих деревьев, и там встретиться с ним. Он предупредил, что мы должны идти отдельно, чтобы лед под нами не обломился. Первой пошла пара с сыном, а мы – за ними. Делая первые шаги, я боялся, что лед треснет, и мы окажемся в ледяной воде. Но лед был крепок. Мы добрались до противоположного берега, до купы деревьев. Семья, шедшая перед нами, уже была там.
Мы ждали проводника, время шло, а он не появлялся. Постепенно мы стали понимать, что проводники нас обманули. Они получили с нас деньги, забрали вещи и оставили нас на советской стороне реки Буг. Мы начали двигаться на восток по советской территории, явно отставая с сестрой от семьи, так что вскоре потеряли ее с виду. Остались одни. Продолжали идти. Прошло несколько часов, пока услышали издалека собачий лай. Пошли на эти звуки и добрались до одиноко стоящего дома. Постучали в дверь. Сначала не было никакого ответа. Затем за дверью послышались шаги, и голос спросил, кто мы и что нам нужно. Рахиль ответила, кто мы, и что мы хотим добраться до ближайшей железнодорожной станции, и попросила впустить в дом погреться. После долгого молчания дверь открылась, и мы вошли в дом. Хозяин объяснил, что не зажег лампу, ибо советские пограничные патрули, охраняющие границы, увидев свет, тут же появятся. Мы согрелись, и в утренние часы продолжили путь. Хозяин показал нам дорогу, и отметил, где находятся пограничники.
С рассветом мы пришли к дороге, по которой крестьяне ехали до ближайшего городка. Они были привычны в последние месяцы – встречать в районе границы людей, пришедших с той стороны, поэтому не задавали вопросов. За оплату крестьянин довез нас до городка Симьятов, а оттуда – до железнодорожной станции, где мы впервые увидели красноармейцев. Мы боялись, что они нас арестуют. Но они не обращали внимания на двух детей, которые, очевидно, не вызывали никакого подозрения. Мы доехали на поезде до Белостока. Через 24 часа мы были в Свинцяне.
3. Под советской властью: январь 1940 – июнь 1941
Город Свинцян, в котором я родился, находится в 85 километрах северо-восточнее Вильно. Население его составляет девять тысяч душ, треть из которых – евреи. Остальные – литовцы, поляки, белорусы, русские и татары. В этническом плане через город пролегала граница. Западнее находились литовские села, восточнее – белорусские. Но город являлся областным центром многих десятков сел и городков округи.
Профессии евреев, дающие им средства на существования, возникли из потребностей сельского населения. Евреи были ремесленниками, торговцами, изготовителями мелких промышленных изделий, вспомогательных