ее, махнул рукой и ласково улыбнулся. Высокий, худой, волосы падают на глаза, щеки такие впалые, что кажется, он их втянул. Он аккуратно вешал свое темно-синее шерстяное пальто на спинку стула, отряхивал его, расправлял, а потом балетным движением усаживался верхом на стул. У него были длинные тонкие ноги, и Жозефина представляла его на сцене, танцующим чечетку в черном трико, черной куртке и черном цилиндре. Лицо на удивление подвижное: то вдохновенное, романтическое, а через секунду – бледное и грустное. Жозефина не могла ручаться, что узнала бы его на улице, потому что порой забывала, как он выглядит, и вспоминала с трудом.
Она не решилась рассказать о нем Ширли. Та, конечно, посмеялась бы над ней. «Да надо было пригласить его на чашечку кофе и все выяснить, и как его зовут, и по каким дням он ходит в библиотеку! Вот дуреха!»
Ну да… Я дуреха, это для меня не новость, вздохнула Жозефина, в который раз пересчитывая приходы-расходы. Я все вижу, я все чувствую, тысячи мелочей вонзаются в мой могз, словно занозы, и рвут его на части. Тысячи мелочей, которых не замечают другие, потому что у них кожа толстая, как у крокодилов.
Самое трудное – не поддаваться панике. Паника, как правило, накатывала по ночам. Жозефина чувствовала все нарастающее ощущение опасности, неизбежной и непредотвратимой. Она крутилась в постели без сна. Коммунальные услуги, взносы, налоги, наряды Гортензии, бензин, страховка, телефонные счета, абонемент в бассейн, каникулы, билеты в кино, обувь, походы к зубному… Она перебирала в уме расходы, глядя в темноту широко открытыми глазами, потом оборачивалась простыней и старалась ни о чем не думать. Бывало, проснется среди ночи, сядет в кровати и подсчитывает, подсчитывает, пока не убедится, что нет, ничего не выйдет, хотя вчера днем цифры говорили другое! Она в панике зажигала свет, шла искать клочок бумаги со своими подсчетами, пересчитывала все заново до тех пор, пока наконец не успокаивалась, и гасила свет, совершенно разбитая.
Она боялась ночей.
Бросив последний взгляд на цифры, написанные простым карандашом, и на цифры, написанные красной ручкой, Жозефина с облегчением поняла, что пока можно не волноваться. Мысли ее вернулись к конференции: нужно подготовиться. Вспомнился отрывок из одной книги. Она подумала, что его хорошо бы переписать и использовать в докладе. А когда нашла, поняла, что это отличное начало.
«Все исследователи, изучающие экономическую историю, придают большое значение эпохе с 1070 по 1130 год: для этого времени характерны появление новых городов и расширение старых, проникновение товарно-денежных отношений в деревню, установление торговых связей между городами. Однако эта динамичная, новаторская эпоха характеризуется так же увеличением всякого рода податей и налогов со стороны сеньоров. Как соотносятся между собой эти два факта: экономический подъем происходит вопреки усилению феодального давления или же благодаря ему?»
Пока Жозефина писала, елозя локтем по клеенке, в голове вертелся вопрос: а не эта ли закономерность просматривается и в ее жизни? Оставшись