сложность – окно было на шпингалете. Катриона тоже слышала разговор. Интересно, с какого момента? Войдя в комнату, она склонила голову набок, вопросительно выгнув бровь, как бы говоря «опять за свое?». Майлз неловко улыбнулся.
– А, вот и твой шофер. Наконец-то! – произнес Байерли. – Дай-ка мне твой плащ, Алекс. Неохота мне мочить новый костюм. Как он тебе? Цвет подчеркивает мой оттенок кожи, верно?
– Убивает его, Бай.
– О? Но мой портной говорит, что этот цвет мне весьма к лицу. Спасибо. Отлично, он открывает кабину. Ну, теперь бегом сквозь дождь. Впрочем, ты можешь бежать. Я же с достоинством зашагаю в этом страхолюдном, но, безусловно, непромокаемом имперском облачении. Ну, двинулись…
Звук двух пар шлепающих по лужам ног растворился в сырой мгле.
– А он вообще-то нечто, верно? – рассмеялась Катриона.
– Кто? Байерли?
– Да. Он чересчур ехидный. Я едва могла поверить своим ушам, слушая его. И с трудом сохраняла невозмутимость.
– Я тоже с трудом верю тому, что говорит Байерли, – коротко ответил Майлз. Он придвинул второй стул настолько близко, насколько посмел, и усадил Катриону. – Откуда они все взялись? – Судя по всему, из окрестностей оперативного управления Генштаба. Ну Айвен, ну крыса! Я еще с тобой поговорю о том, что за сплетни ты распространяешь на работе…
– Майор Замори позвонил тете на прошлой неделе, – сообщила Катриона. – Он, кажется, довольно приятный малый. Он довольно долго беседовал с Никки. Я оценила его терпение.
Майлз же оценил его мозги. Черт бы побрал этого парня! Мгновенно разгадал, что Никки – одно из немногих уязвимых мест в броне Катрионы.
– Формонкриф возник буквально несколько дней назад. Боюсь, что он несколько зануден, бедняга. Форратьер же просто сегодня заявился с ним. Не уверена, что его приглашали.
– Полагаю, он нашел новую дойную корову, – заметил Майлз. Форратьеры, как правило, бывали двух видов: блестящие и затворники. Отец Бая, младший сын в своем поколении, был занудой-мизантропом, относящимся ко второй категории, и никогда, если на то была его воля, не появлялся в окрестностях столицы. – Бай, насколько мне известно, весьма стеснен в средствах.
– Если и так, то внешне этого не скажешь, – справедливо заметила Катриона.
Аристократическая бедность ей хорошо знакома, сообразил Майлз. Он вовсе не хотел, чтобы его замечание вызвало симпатию к Байерли Форратьеру. Блин!
– По-моему, майор Замори несколько растерялся, когда они явились во время его визита, – продолжила Катриона и недоуменно добавила: – Понятия не имею, зачем они здесь.
Спроси у зеркала, мысленно порекомендовал Майлз, но вслух лишь произнес, подняв брови:
– Правда?
Пожав плечами, она чуть иронически улыбнулась.
– Полагаю, ничего плохого они не хотят. Возможно, я была несколько наивной, посчитав, что вот этого, – Катриона указала на свое черное платье, – хватит, чтобы избавить меня от этих глупостей. Спасибо, что попытались ради меня