в виду неудачное восстание наших бунтарей. Я в нем, конечно, не участвовала, но была занята не менее «хорошим» делом.
– Именно в нем, нет, – тихо ответила, снова не выдержав пристального взгляда карих глаз.
– Ох Рина. Ты ведь обещала мне не делать глупостей. И ни один раз уже обещала. – Мама расстроено выдохнула, с горечью поймав мой взгляд.
До чего же гадкое ощущение, у меня все внутри словно перевернулось, и от стыда хочется спрятаться под одеяло. Но нельзя, я уже не маленькая и такой выход из ситуации будет явно не оценен мамой.
Я молчу, перебирая в памяти все свои проступки, а мама с грустью смотрит на меня, пока я не решилась хоть что-то ей сказать:
– Матушка, все не так уж и плохо. – Потому что на самом деле все просто ужасно, но ей я такого конечно же не скажу. Нельзя расстраивать её еще больше.
– Рина, когда ты уже перестанешь закрываться от меня и наконец-то откроешься? – Очень хочется сказать, что я утаиваю от нее всё это не просто так, но боюсь, такая недоговоренность с долей намека, еще больше её испугает. – Кстати, я сегодня прямо под нашей дверью нашла кое-что крайне интересное, а именно записку. Не представляю, как её доставили, что я даже не услышала. На конверте только твоё имя указано, что довольно странно, да и бумага с виду дорогая. Я её оставила вон там, на столе. – Матушка махнула рукой в сторону стола, как-то странно взглянув на меня. – И… прости меня, но я заглянула в конверт… но сама записка она… точнее вложенный лист, он чистый, на нем и слова нет. И мне кажется… ты ведь не ссорилась с кем-то из снежных? Или может произошло что-то, о чем мне необходимо знать?
– Нет матушка, я не знаю с чего это вдруг снежным присылать мне пустые послания. – Почти не соврала, я ведь и правда не знаю, почему мне прислали чистый лист. Правда от кого он может быть я догадалась и от этой догадки у меня по коже пробежал холодок.
Мама недоверчиво поджала губы, но промолчала.
– Хорошо. Я буду вечером. Милая, не делай глупостей, хорошо?
– Конечно матушка. – Вот только я их уже столько наделала, что уже поздно беспокоиться об этом. – Хорошей дороги.
Мама снова тепло улыбнулась мне и взяв корзину с пряжей, вышла из дома, а я повернулась к столу, разглядев на его темной крышке белоснежный конверт. Ну надо же, он прям сверкает и это несмотря на слабый свет, льющийся из окна.
Что-то мне не по себе. Я отродясь такой белой бумаги не видела. Неужели письмо и правда от лорда Сарг-ман-Сергсу? Ой-ей! А он ведь мне вчера сказал, чтоб к сегодняшнему утру я ему девяносто три серебряношерстных овечек привела! Но если записка и правда от него, то как он узнал, где я живу? И почему она пустая? Угроза? Предупреждение? А возможно записку может прочесть только тот, кому она адресована? Говорят, что наш снежный лорд довольно ловок в магии. И что он тогда мог написать? Детальное описание ожидающего меня наказания? Ой нет! Не хочу читать! Страшно. Я ведь не выдержу такую уйму шлепков. Да у меня до сих пор мое счастливое и везучее место болит.
Спустя несколько минут у