о камень. Всё тело вампира свели судороги. Дрожащие пальцы крюками цеплялись за воздух, тело выгибалось дугой, извивалось, а на покрасневшем лице из красных от лопнувших сосудов глаз лились слёзы.
Инк слышал соединившиеся в единый порыв мысли подобпытного. Он умолял убить его.
Пальцы мастера божественной крови сами собой ухватили фиолетовую нить, дёрнули её, отводя прочь от светоча вампира. Тому стало легчче, но нитей оставалось слишком много. Во всю мощь заработали глаза бога, мир погрузился к зелёный и серебристый цвета. Из груди Инка вырвалось тёмное облако мельчайших крючьев – тысячи серпов без ручек ухватили фиолетовые нити, потянули прочь, но это не сильно помогло. Фиолетовых нитей становилось всё больше. Каждая клетка тела вампира страдала от боли. Это было настолько ненормально, что светоч подопытного мог вот-вот разрушиться.
Инк ухватился за обрывки фиолетово-розовой нити в пространстве, свернул её неровной бечевой, завязал небольшим кольцом. Стоило бросить её в голову вампира, как он забылся беспокойным сном. Роун делала это с куда большей лёгкостью. Для неё обращение с законами сна было естественным как дыхание – всё получалось будто само собой. Вампир погружался в сон всё глубже, поэтому Инку пришлось воспользоваться своими серпами из сожалений ради частичного разрушения плетения сна.
Сейчас тело подопытного изменяется. Разум должен приспосабливаться вместе с ним, иначе возникнет непримиримая разница. Куда проще погрузить вампира в кому и дать телу измениться, но тогда он уже не проснётся. Душа и плоть перестанут подходить друг другу. Технологии Зендэ позволяли распечатать любую плоть, но без подходящей души тело распадётся на составляющие или просто выбросит светоч прочь из себя. Каждая молекула представляет собой руну закона или сплетения нескольких из них. Тело – огромное руническое заклинание, получившее материальное воплощение. И законы, поселившиеся в светоче, должны соответствовать силам, которые имеют особую власть над плотью.
На лице вапира отразилась гримаса боли, он снова беспокойно задёргался. Оставаясь во сне подопытный намного легче переносил страдания. Ткань на его руке извивалась, обхватывая плоть, прорастала тонкими корешками под кожей. Её движения не могли укрыться от серебряного глаза Инка. Маленькие волокна набухали, поглощая питательные вещества из крови, заставляя организм сжигать всё больше жиров. Набушхие корешки быстро развивались и затем выпускали споры. Семена вместе с кровью распространялись по всему телу вампира. Прошло всего несколько минут, а под кожей подопытного развился слой молодой ткани. Привитые полоски «бинта» постепенно пожухли и отпали, обнажая другой слой.
«Эта тварь жива! – Инк впервые за долгое время чувствовал себя испуганным. – Мёртвый гэррон оказался вполне себе живым».
Вампир понемногу успокаивался. В его светоче не было заметно радикальных изменений, а карта не зафиксировала никакого вторжения. Ткань слилась и выбрала наиболее подходящий