радать не будет, а скорее всего решит, что она сама во всем виновата, но ее душа требовала, чтобы он страдал, и Женька настойчиво убеждала себя, что так непременно будет. Занятая собственными переживаниями, она шагала, засунув руки в карманы куртки, не глядя по сторонам. Не замечая ни красоты сентябрьской ночи, ни густой, мистической черноты неба с редкими проблесками ярких звезд, ни размытых желтых и красных отсветов фонарей, отражающихся гирляндами в зыбкой антрацитовой глади невской воды, ни красоты подсвеченных дворцов, выстроившихся вдоль набережной, словно вельможи на царском приеме, ни монументального спокойствия древних сфинксов возле Академии художеств. Не чувствовала свежего запаха реки и ласкового, не по-осеннему теплого ветерка.
Все Женькины мысли этой чудесной, восхитительной, по-летнему теплой ночью были заняты лишь подлым предателем Владиком Корытко. Как он мог! И главное с кем? С этой мымрой Альбиной! Да она старше его лет на пятнадцать и вообще похожа на сушеную мартышку! Да дело даже не в мартышке, ежу понятно, что переспал он с ней только из-за циничной расчетливости. Всем известно, хочешь роль в новом спектакле – ублажи Альбину, жену худрука. Самым мерзким было то, что он посмеялся над ней, Женькой, когда она стояла в дверях гримерки и смотрела на клубок потных голых тел на диване и на их сытые, нагло ухмыляющиеся лица. Владик и раньше не особо ограничивал себя в удовольствиях, твердя, что артисту нужны свежие впечатления и острые переживания, но так нагло и вызывающе вел себя впервые. И Женька взорвалась. Он что, за безответную овцу ее держит? Он что, считает, что она вечно будет терпеть его выходки? Так вот фиг ему, пусть выкусит! И Женька, пылая жаждой мести, рванула домой, в их съемную квартиру на Ваське, которую они так удачно оплатили за два месяца вперед, потому как Владику в конце лета подвернулось несколько удачных халтур. Собрала его пожитки и выкинула за дверь, не забыв напоследок задвинуть засов. Там он и нашел их под утро, когда явился домой. Владик попробовал пробиться в квартиру, но, убедившись, что Женька закусила удила, плюнул и отбыл в неведомое, твердо уверенный, что не пройдет и трех дней, как она приползет к нему в театр, умоляя вернуться. Два дня уже прошли. И хотя, уходя от Лизы, она была уверена, что выплакала уже все слезы, отпустила все обиды и изгнала мерзавца из своего сердца, на поверку оказалось, что это был лишь верхний слой негатива. И теперь темная, плотная масса самых скверных и злых чувств, бурля, поднималась из затаенных недр ее доброй и светлой натуры.
Женька так глубоко погрузилась в омут собственных переживаний, что заметила стоящую за парапетом тонкую темную фигуру, лишь поравнявшись с ней. Она с удивлением взглянула на чудака и уже собралась пройти мимо, когда проблеск сознания заставил ее остановиться. Женя оглянулась по сторонам. Кроме нее и фигуры за парапетом, никого на мосту больше не было. Изредка проносились мимо машины, но им совершенно определенно не было до поздних пешеходов никакого дела.
Женька переступила с ноги на ногу, пригладила разлохматившиеся на ветру синие пряди и нерешительно покашляла. Было очевидно, что ее не замечают.
Девица, а это была именно девица, Женька теперь это точно рассмотрела, стояла, держась рукой за чугунное литье перил, нависнув грудью над бездонной чернотой воды.
«Самоубийца! – испуганно сообразила Женя. – Вот те и раз! Хотела происшествий, и на тебе».
Только Господь – он мудрый и добрый. Он всех жалеет и уму-разуму учит, вот и ее, Женьку, решил поучить, чтобы из-за жалкого изменника Корытко с ума не сходила. Надо быть благодарной и спасти эту заблудшую душу, решила Женя, твердо шагнув к парапету.
– Добрый вечер, – негромко поздоровалась она, чувствуя себя полной, законченной идиоткой – нашла слова утешения! – Меня Женя зовут. Меня вчера муж бросил, я его с другой застала, а он мне только в лицо рассмеялся и даже не извинился, подлец. – Формулировка «муж» явно грешила излишним оптимизмом. Несмотря на то что они уже несколько лет проживали под одной крышей и вели совместное хозяйство, Владик категорически возражал против подобного определения, даже с приставкой «гражданский». Но в данный момент Женьке почему-то эта погрешность показалась уместной. – А у вас что? Тоже муж или любовник?
Ей почему-то казалось, что причиной, толкнувшей женщину на подобный шаг, может быть только любовь.
Девушка даже не обернулась. Она как завороженная смотрела на воду и, кажется, совершенно не реагировала на окружающее.
Может, ее просто за шиворот схватить и втянуть обратно? Женя судорожно пыталась вспомнить, что обычно делают в таких случаях американские полицейские в кино. О том, что делают российские, она не знала, потому как никогда и нигде не видела. Кажется, резкие действия в таких случаях противопоказаны. Нужны уговоры. К тому же девица находится в состоянии аффекта, если что, может и ее, Женьку, в воду утянуть. А вот этого Женьке совершенно не хотелось. Владик Владиком, но жизнь хороша, и жить хорошо.
– А вы «Великого Гетсби» с Ди Каприо уже видели? Я еще нет, но подруги говорят, вещь стоящая, – несла дальше околесицу Женя, пытаясь привлечь к себе внимание самоубийцы и придумать что-нибудь поумнее и понимая, что это ей не под силу. – А вы любите Ди Каприо?
Девица