как его папа. Она даже улыбнулась собственным страхам – вот дурочка. Надо будет Гере рассказать. Или нет, не надо, он рассердится. Девочкам в группе напишу, подумала она и попыталась подняться. Коленку прострелило острой болью. И бок тоже. И брюки, наверное, насмерть испорчены. Жалко.
Неловко, боком, как раненый краб, она сдвинулась на метр…
За коляской Лелика не было.
И вокруг – ни в аллее, ни в окружающей ее зелени – тоже. Но ведь прошло не больше минуты! Он и бегал-то еще не очень хорошо, далеко бы не утопал. Даже если бы свернул с аллейки. Костюмчик у него зеленый, но ножки-то голенькие! Издалека было бы видно! И далеко ли такой малыш уковыляет по неровной, покрытой опавшими ветками земле, по зарослям, хоть и не слишком густым, но неприятным? Нет, в лес он не ушел, конечно! Он тут, рядом!
Эля сдвинулась еще немного, заглянула в коляску. Лелик не умел забираться в нее сам, но куда еще он мог деться? Не утащила же его, в самом деле, вопящая тетка?
Внутри коляски было пусто. Эля зачем-то сунула туда руку, пощупала спинку, пеструю подушечку на сиденье.
Она даже закричать не смогла – горло перехватило от ужаса.
Надо бежать за этой ненормальной!
Уже не обращая внимания на стреляющую в коленке и в бедре боль, она поднялась. Нога, на которую Эля упала, слушалась плохо, но она поковыляла – криво, спотыкаясь, совсем некрасиво, как старая бабка. Ну давай же, давай, переставляй ноги!
И тут чьи-то руки схватили ее сзади. Обхватили, как гигантские клещи.
– Куды это ты поскакала? Нету такого закону, чтоб чужих детей воровать!
Неловко извернувшись, Эля заглянула за спину. Тетка, что сидела, сгорбившись, на скамейке – а может, другая, но вроде того, с таким же суровым «явсегдаправа» взглядом, как у свекрови – держала крепко.
– Пустите! Я ее догоню!
– Ишь чего удумала! Догонит она!
– Да как вы смеете? Пустите!
Но та держала крепко.
Парень со скейтом, бросив свою доску на скамейке, огляделся растерянно, подошел, остановившись шагах в трех. Глядел опасливо, но Эля посмотрела на него, как на спасителя:
– Помогите! Я… – горло перехватило так, что слова через него проходить не хотели. – Та женщина… – рыдания рвались неудержимо, Эля вдохнула поглубже, пытаясь справиться, но где там! – Ребенок, мальчик… – только и смогла выговорить.
Слезы хлынули градом, грудь жгло, рыдания сотрясали все тело. Если бы та, похожая на свекровь, не держала так крепко, Эля опять упала бы.
– Может, полицию вызвать? – неуверенно предложил скейтист, вытаскивая телефон. – Или сами разберетесь?
– Полицию? – Эля вдруг испугалась.
Если вызвать полицию – значит, все взаправду? Значит, Лелика действительно… нет!
Она замотала головой, словно отгоняя страшное. Но все еще державшая ее тетка веско заявила:
– Что, испугалась? Непременно надо полицию! Они тебе быстро объяснят, как чужих детей присваивать…
От ужаса Эля даже плакать перестала:
– Да как вы не понимаете?!