при нашем возвращении, заныкаю золото и патроны на дворе у Селеверстовых, потом перетащу к себе».
Въехали в станицу и направились к майдану у сборной избы, обрастая по дороге зрителями.
– Смотри, все на новых жеребчиках!
– Винтовки-то у всех какие-то не наши?!
– Двенадцать вьючных.
– А на волкушах кого везут, вроде бы все целые?
– Сумки переметные у всех набиты!!!
– Где они были?
Гул все нарастал. Когда въехали на площадь и разместили всех лошадей, вокруг нашего отряда в круге собралось больше половины населения станицы, а на крыльце сборной избы стояли атаман Селеверстов, старейшины Давыд Шохирев, Митрофан Савин и Иван Лунин, да отец Дана, приказный Данилов, который исполнял в станице должность писаря.
Выехав чуть вперед, я дал команду знаками «Внимание» и «В линию». Дождавшись, когда все казачата на лошадях выстроятся влево от меня в одну шеренгу, скомандовал: «Слезай». Сам соскользнул с седла, перебросил поводья через голову Чалого и шепнул ему на ухо: «Стой смирно». Казачата между тем также соскользнули с седел и застыли слева от своих лошадей по всем правилам устава строевой казачьей службы.
Я вышел перед строем и, тихо приказав стоять и ждать дальнейших распоряжений, развернулся кругом и направился к крыльцу сборной избы. Поднявшись на крыльцо, я склонился к уху Селеверстова:
– Дядько Петро, лучше не при всех докладывать!
Атаман внимательно посмотрел мне в глаза и, ничего не сказав, направился в сени сборной избы, а из них в приказную комнату. За ним потянулись старейшины, писарь, последним зашел я.
Селеверстов сел за свой стол и, дождавшись, когда старейшины разместятся на гостевой лавке, а Данилов за своим столом, мрачно произнес:
– Докладывай.
– Господин атаман, на третий день похода учебного отряда по маршруту станица Черняева – Зейская пристань после полудня на броде через Ольгакан головной дозор в лице Лескова Владимира обнаружил в зарослях таволги, которые росли вдоль реки шагах в двадцати от брода, мертвые тела молодой женщины с ребенком, двух офицеров и трех казаков.
Селеверстов и Данилов поднялись из-за своих столов, пытаясь что-то сказать, но тут раздался удар клюки об пол и жесткий голос старика Шохирева:
– Продолжай! А вы тихо там!
Я продолжил:
– Осмотр места преступления и тел убитых показал, что во время бивака двое казаков были зарезаны, один казак и офицер застрелены. Сопротивление оказал только старший по возрасту офицер, у него два огнестрельных и три ранения от холодного оружия. Женщину и ее, вернее всего, дочь лет десяти насиловали, пока они не умерли.
– И как ты это определил? – с какой-то неприятной ухмылкой поинтересовался Данилов.
– А ну помолчи! – повысил голос старейшина Лунин.
– Когда осмотрите покойниц, сами поймете! – продолжил я. – Нападение, судя по следам, совершило чуть больше десяти варнаков. На общем круге было решено