что к краю кратера, нарушая все законы физики – преодолевая возвышенные почвы, как намагниченные, подбирались воды реки Кимчу. Вода размывала края каньона, и продолжать стоять в этом месте становилось опасным.
Не реагируя на предостережения, Поляков, не отрывая взгляда, заворожено смотрел вниз. Обеспокоенный поведением студента, Владимир схватил его за рукав и силой оттащил от края.
Закончив осмотр места падения метеорита, Шахов и Поляков вернулись в лагерь. Владимир строго-настрого запретил Полякову без него приближаться к кратеру.
Под впечатлением увиденного, по возвращении в лагерь, никто из них не произнес ни слова. Изредка бросая взгляд на Александра, Шахов обратил внимание на изменения, произошедшие в его поведении.
Сам, будучи по своей природе не многословным, Владимир не успел, как следует изучить Полякова. Как и Владимир, тот был не болтлив и исполнителен – большего от него Шахову и не требовалось. Теперь же Владимиру открылись излишнее любопытство и упрямство помощника. Списав это на последствия событий прошедшего дня, и уже укладываясь спать, Владимир мысленно вновь вернулся к утреннему происшествию, ожогам, и последовавшему за этим необъяснимо быстрому исцелению. Если с падением метеорита, более или менее, почти всё было понятно, то оставались вещи недоступные для понимания и не поддающиеся научному объяснению – его высшее образование ни как не объясняло мгновенное выздоровление от полученных ожогов.
«Какими же чудовищными должны были быть ожоги, если на мне сгорела вся одежда. Я уже должен был умереть, но вместо этого с меня просто слезла обгоревшая кожа, практически не оставив ни рубцов ни боли, – всё, что он сейчас ощущал, это легкое покалывание как после ожога крапивой. – Единственным научным объяснение всему может быть влияние метеорита на мой организм», – будучи человеком образованным, Владимир в божье провидение не верил.
«Это странное мерцание, исходящее от камня. Человечество еще не сталкивалось с таким. По своему, это находка – дар для ученых. Возможно, её изучение подтолкнет к громадным научным открытиям. А если этот камень таит в себе опасность для человечества?» – эти и другие мысли, не находя логического ответа роились сейчас в голове Владимира. Постепенно усталость взяла свое, и он провалился в сон.
В ту ночь ему снились странные для восприятия сны: Владимир летал по небу, а под ним, пьяные матросы, с перекошенными от криков лицами, вооруженные винтовками, бежали к главному императорскому дворцу в Санкт-Петербурге. Маленький человек с небольшой бородкой, стоя сверху бронированной машины, ораторствовал, широко жестикулируя руками. Потом бородатый мужчина превратился в усатого брюнета кавказской наружности, попыхивающего трубкой, а после еще в каких-то людей, но Владимир был уверен – это был один и тот же человек, меняющий свое обличие. От этого странного человека веяло смертельной опасностью. Вокруг него лежали мертвые люди, много мертвых людей, и текло море крови. Владимир всё летал и летал. Много из увиденного