кто и куда спешит в такую рань!
На дороге между тем показались четверо верховых – двое сеньоров, каждый в сопровождении слуги. То, что первыми скачут сыновья знатной фамилии, можно было понять с первого взгляда – из-под дорожных плащей виднелись богатые одежды, черные береты украшали орлиные перья – знак высшего сословия. О том же говорили и шпоры на сапогах, и длинные рыцарские мечи у пояса каждого.
Если бы искусный художник вздумал написать образ глубокомыслия, из-под его кисти наверняка вышел бы портрет старшего из всадников. Высокий, уже немолодой, он сидел в седле так, будто был единым целым со своим скакуном. Плащ, что развевался за спиной всадника, еще сильнее подчеркивал его неподвижность. Пронзительные глаза смотрели из-под хмурых бровей только вперед, но, несомненно, замечали все вокруг. Густую черную бороду уже тронула седина.
Второй казался младше своего спутника лет на десять, лицом и статью походил на него, но черты его, более тонкие, были в то же время более жесткими. Гордо подбоченившись и заломив берет набекрень, он оглядывался по сторонам с видом охотничьего сокола.
Завидев человека в поле, всадники задержали бег своих коней.
– Доброго утра! – окликнул его старший из сеньоров. – Не подскажешь ли путникам, как далеко отсюда до славного города Эль Мадеро?
– Миль десять, – охотно ответил пахарь. – Это по прямой, как летают орлы. По земле дорога петляет, выйдет раза в полтора длиннее. Да будьте осторожны, господа, в полумиле отсюда дорогу размыло прошлой осенью. Карета в те ямы еще не провалится, значит, чинить не время. Но переломать ноги лошадям уже можно.
– А ты способен изрядно пошутить! – усмехнулся младший всадник. – Держи! – и он потянулся было к кошельку на поясе.
Пахарь скрестил руки на груди:
– Я подаяний не беру!
– Вот как? – удивился молодой сеньор. – Как твое имя, гордец?
Человек расправил плечи – вновь распрямилась полоса стали:
– Дон Карлос де Альварадо.
– По какому праву ты, мужлан, смеешь называться дворянским именем? – вспыхнул кабальеро. Всадник стоял совсем близко к пахарю; его рука сама метнулась к плети, висевшей на луке седла.
Пеший не сдвинулся с места.
– Называюсь по праву благородного рождения! – он смотрел на конного с вызовом. – Мое полное имя длиннее вдвое, но в этом поле ему тесновато!
– Идальго пашет землю? – дворянин остановился в изумлении. – Какого дьявола?
– Идальго ест хлеб и овощи, – спокойно ответил пахарь. – Сами они не вырастут. И если ты, сударь, готов грозить плетью крестьянину, тебе следует знать, что над дворянином можно занести только меч – в честном поединке!
– Это вызов? – сеньор мгновенно соскочил с седла, сжимая рукоять меча.
– Подтвердить кулаком для ясности? – тот, что назвал себя доном Карлосом, хищно усмехнулся. Для схватки он годился намного лучше, чем для вспашки земли. Он мгновенно убрал руку за спину – и тут же выставил