отчётливо прозвучало прямо в голове. – Скажешь, что он не прав? Таких из церкви раньше гнали поганой метлой…»
– Заткнись!
«А иногда даже жгли на кострах…»
– Заткнись!
«Злишься… Злишься, потому что я прав. Признай же, в конце концов, очевидное! Ты – наша! Тебе не отвертеться…»
– Как же вы меня достали! Отвалите! – раздражённо зашипела она и опасливо умолкла, заметив, как покосился шедший навстречу парень.
«Людей не пугай, ведьма!» – глумливо хмыкнуло в мозгу.
«Эй, побольше уважения! – одёрнул внутри другой голос. – Ева, хочешь я на него Князю нажалуюсь?»
– Ничего я не хочу! Просто оставьте меня в покое!
Ева остановилась и тяжко вздохнула. Идти домой сейчас нельзя, надо как-то успокоиться. Она решила спуститься к острову – стоит немного погулять и проветриться.
«Я просто хотел предостеречь… Мне этот странный тип тоже не понравился. Ты лучше с ним не связывайся!»
«Ага, маньяк, сто пудов, маньяк! Ты его не слушай, он тебя до беды доведёт…»
– Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится, – негромко зашептала Ева. – Речет Господеви: Заступник мой еси и прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи и от словесе мятежна. Плещма Своима осенит тя и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его.
«Ты опять? Ну нормально же общались…» – протянул глумливый голосок внутри.
– Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни. От вещи во тьме преходящия, от сряща и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе; к тебе же не приближится…
Ева с удовлетворением отметила, как смолк внутренний диалог. Наконец-то можно просто погулять, полюбоваться неторопливым бегом Енисея и причесать всклокоченные мысли.
Домой Ева вернулась в настроении не сказать чтобы радостном, но уже относительно нормальном. Захлопнула входную дверь, потянулась, чтобы включить свет, и запнулась за чьи-то чужие ботинки. Она озадаченно уставилась на незнакомую пару. Обувь оказалась мужской. Это её как раз и озадачило.
Ева жила с матерью и бабушкой. И мужчины в их доме появлялись редко. А вернее, никогда.
– Евочка, наконец-то! Ты где ходишь? – мать вылетела в коридор, загадочно улыбаясь. – Мы тебя уже заждались… Телефон не берёшь!
– Разрядился, – буркнула та в ответ, пытаясь рассмотреть в зеркале отражение кухонного уголка. – А мы – это кто? У нас гости?
– Да… Гости… – игриво подмигнула мама. – Скорее мой руки и проходи к нам!
У Евы появилось нехорошее предчувствие, что её мать решила освоить любимое развлечение своих подруг и заняться сватовством.
Наталья Сергеевна уже больше двадцати лет работала в бухгалтерии РЖД, в коллективе сугубо женском. Коллеги матери нередко заглядывали к ним попить чайку или винца, и Ева старательно избегала контактов с ними. Все эти добродушные до приторности тётушки тотчас принимались