его о внимании. Но тогда они смеялись вместе с Фергюсоном, и Колин тогда ясно понял, что мира между ним и полукровкой не будет.
Поковыряв языком в зубе и не сводя взгляда с Роя, сид проговорил:
– После нашей последней встречи кое-что поменялось. Я могу не только очаровать. Мой кулак теперь не уступает твоему.
Густые брови Фергюсона делано взлетели на лоб.
– Да ты что! – выдохнул он, изображая удивление. – Серьезно? Ну, давай проверим.
Не успел Колин ответить, как полукровка метнулся вперед, отпихивая локтем Гараха, которого вообще-то не так просто отпихнуть, и налетел на сида. Тот едва смог увернуться, кулак пролетел перед самым лицом, и если бы попал в цель, носу пришлось бы туго.
Поднырнув под локтем полукровки, Колин быстро принял боевую позицию, колени согнулись, кулаки поднялись. Он мог бы накрыть полукровку умиротворением, дар сида позволяет это сделать с любым, независимо от пола. Но ему хотелось драки, хотелось накостылять Фергюсону обычными кулаками, унизить его так, как он этого заслуживает.
Тот уже обернулся и, немного попрыгав, для разминки, быстро хрустнул шеей и сказал с усмешкой:
– Что, наш очаровательный сид вырастил зубы?
– Сейчас сам увидишь, – проговорил Колин хмуро и сделал знак, мол, давай, нападай.
Рой довольно оскалился и прохрипел:
– Это не на долго, Маккенна. Сейчас я тебе их выбью.
Гнусно засмеявшись, он вновь кинулся на Колина. Они сцепились, как два бешенных пса, готовые перегрызть друг другу глотки. Удары сыпались один за другим, слышался треск ткани, лица обоих покрылись ссадинами. Колин сплевывал сукровицу, а Рой даже не пытался вытереть багровое со лба.
Они дрались, оба в один миг превратившись в диких зверей, Колин в тут же забыл, что он прекрасный сид, владелец дорогого бара «Люксот» в лучшем районе Брасса. Мир ужался до одного существа, посмевшего вломиться в его собственность, устроить здесь бардак, напугать его посетителей. С каждым ударом Колин все отчетливей вспоминал каждую встречу с ним, которая заканчивалась плохо для молодого сида, который еще не знал о своем даре.
Гнев переполнял так, что он уже плохо видел происходящее, перед глазами мелькали картины прошлого, где его били, калечили, и лишь благодаря быстрому исцелению сида не осталось шрамов. Над ним издевались, каждый раз, когда выходил из дома, а когда исполнилось тринадцать и сид ощутил, что может дать отпор, противостояние обрело новую форму. И полукровка издевался уже не над ним, а над девушками, которые млели перед очарованием сида.
Бедная маленькая Шейла, пухлогубая Карин, Розали и многие другие были виновны лишь в том, что не могли противостоять чарам сида. И Колин бил, как ненормальный, чувствуя, как кулаки немеют от боли, а глаза застилает пот.
Сквозь шум крови в ушах донеслось глухое:
– Эй, хватит…
– Да оттащите его кто-нибудь…
– Я не полезу ко взбешенному сиду…
– Гарах, осторожней…
Колин