договоримся так: я тебя не буду внедрять в свою банду, ты хлюпик, интеллигент. У меня достаточно моих земляков, те кого хочешь, зарежут, им отрубить человеку голову все рано, что отрубить петуху. Я обойдусь без тебя, ты у нас будешь бандит-интеллигент. Твое дело – переговоры с властями и возможно с бандитскими группировками тоже, если в этом возникнет нужда. Но… я не смогу тебе платить столько, сколько своим ребятам, которые рискуют не только свободой, но своей жизнью. И ты обижаться не должен. Десять тысяч долларов в месяц на дороге не валяются, такую сумму ты будешь получать, на пять тысяч меньше, чем мои бандиты и, если хочешь, ставь несколько своих палаток, а позже и магазинов. Будешь платить нам небольшую дань, и на этом поставим точку. Договорились?
– Выходит, что я тебе уже не нужен.
– Как это не нужен? еще и как нужен. Ты был и остаешься связующим звеном между бандой Тимура и властью. Может быть, тебе вскоре придется познакомиться с прокурором Дупленко. У меня уже больше трехсот тысяч долларов, я хочу вывезти их за границу и там поместить в одном из тамошних банков, либо куплю какой-нибудь магазин. Здесь может быть все, что угодно. А вдруг власть поменяется, национализация произойдет как во время прихода к власти большевиков, что я тогда буду делать? У меня не только все отберут, но еще и посадят за решетку лет этак на десять.
Борис смотрел на него в упор. «Почти сверстник, – думал он, – невысокого роста, черноволосый со смуглым лицом; черты лица правильные и даже привлекательные: глаза большие и черные, как уголь; волосы густые, черного цветы. Решения принимает правильные, приказания отдает четкие, ясные, недвусмысленные, требует точных ответов и правдивых отчетов».
Можно было расширить рынок за счет капитального строительства, но Тимур не собирался тратить денежки так быстро и в таких больших объемах: он все присматривался к Москворецкому старому рынку, где пока что все было готово, где доллары практически на полу валялись. Оставалось только не проморгать или не упустить шанс, как говорится.
Став хозяином небольшого рынка, Тимур все равно несколько расширил его. Земляки понаехали, поставили временные палатки под открытым небом, завезли фрукты, торговля пошла бойкая, прибыли посыпались золотым песком на голову Тимуру. Он стриг палаточных владельцев почти под нулевку, как стригут овец на Кавказе. За считанные месяцы у него скопилось около пятисот тысяч долларов, и он не знал, что делать с такой суммой. И только около семидесяти тысяч отдал Борису на всякие нужды.
Борис просто ахнул, увидев пачки долларов на столе, за которым сидел.
– У меня немного больше. И я не знаю, куда их девать, – сказал Тимур, садясь напротив Бориса.
– Так ты же собираешься купить Москворецкий рынок. Вложи туда.
– Вот! – скрутил дулю Тимур. – А пистолеты для чего. Добровольно рынок никто не отдаст и не продаст ни за какие деньги. Его надо отобрать силой. Здесь скоро будет вся Пицунда. Рынок будет наш.