фия. Но теперь это не имеет никакого значения, потому что именно я зацепила её и залила прекрасный персиковый ковёр с мягчайшим ворсом.
– Короче, завтра вернутся предки, и я скажу маме, что ты натворила!
Нет-нет-нет! Мне очень нужна эта работа. Мне нельзя её потерять.
– Не надо! Я его вычищу! – сама слышу, как жалко это звучит.
– Персидский ковёр ручной работы? За сто пятьдесят тысяч долларов?
– Отвезу в химчистку, – голос глухой и осипший от отчаяния, потому что понимаю – уже ничто меня не спасёт.
– У тебя два варианта: купить новый или выплатить стоимость с процентами. И… мама всё равно тебя уволит, причём даст такие рекомендации, что в Москве ты больше работу нигде не найдёшь… – добивает меня Стелла.
Я стою перед ними, раздавленная, униженная, и слушаю звон – это разбиваются вдребезги мои надежды и мечты.
Дзинь – разбивается мечта поступить на Высшие курсы сценаристов и режиссёров, ради чего я и уехала в Москву, поругавшись с родными.
Дзинь – новый лэптоп, поскольку старый, на котором я пишу свои истории для будущих фильмов, держится на последнем издыхании.
Дзинь – полетел к чертям год строжайшей экономии, чтобы накопить на первый взнос по ипотеке.
Нет, я не плачу, но мама, похоже, была права – мне не стоило мечтать о несбыточном. Теперь вернусь в родной город. Каждое утро буду ходить на скучную нелюбимую работу и отдавать почти всю зарплату Тужинским за этот чёртов ковёр.
И так до конца своей жизни…
– Или… – доносится до меня сквозь этот оглушающий звон голос Софии, – ты можешь согласиться на наше предложение.
– Какое предложение? – поднимает голову надежда, отчаянно цепляясь ногтями, карабкается вверх мечта, чтобы не пропустить ни словечка из уст Тужинской.
– У нас сегодня вечеринка, подъезжай к одиннадцати, – теперь Стелла деловая и собранная, она понимает, что я проглотила наживку и с крючка уже не соскочу.
– Да, и уборка после вечеринки бесплатно, – усмехается София.
Я киваю головой. Разумеется, бесплатно. И сейчас, и в ночное время, за которое я обычно брала двойную оплату. Родители Тужинских возвращаются завтра утром, и мне придётся постараться, чтобы за несколько предутренних часов отскрести пентхаус после забав «золотой» молодёжи.
– Я согласна, – а разве у меня есть другой выбор? Есть, но о нём я не хочу даже думать.
– Думаешь, она согласится? – Стелла и София наслаждались утренним кофе. То, что время уже близилось к обеду, их совершенно не смущало.
Обе одеты в сексуальные шёлковые пижамы от известных дизайнеров. Сёстры-погодки, неуловимо похожие и одновременно разные, как зима и осень.
– Разумеется, согласится. – Стелла старше на год, но циничнее на целое столетие. Разочарование в любви сделало её несчастной, и теперь хочется, чтобы несчастны были и другие. – Эти провинциалки так боятся потерять работу, что согласятся на любые условия.
– А если Павлов на неё не клюнет? – Софии ещё свойственно сомневаться, но за старшей сестрой она пойдёт, не задумываясь.
– Клюнет, мы с тобой постараемся.
Девятнадцатилетняя София хихикает, представляя эту картину. А лицо Стеллы становится хмурым, всё же она влюблена в Александра Павлова уже два года. И в какой-то недолгий момент ей казалось, что взаимно.
Теперь ему придётся поплатиться за то, что он разбил её радужные иллюзии. И он поплатится.
А то, что может пострадать какая-то жалкая провинциалка, Стеллу совершенно не волнует.
Наконец-то иду к лифту и качу за собой чемодан. Кажется, от пятна всё же удалось избавиться. Но вечером гляну ещё раз. На всякий случай.
Чувствую себя вымотанной, сказывается нервное напряжение.
Спускаюсь на парковку и оглядываюсь по сторонам. С этим ковром совершенно забыла, где оставила велик. Нет, ну кому может прийти в голову покупать ковры в спальню за десять миллионов? Кто их там увидит, кроме уборщицы? Это ж, сколько квартир можно купить у нас в Анапе? Две так точно, и ещё на хороший ремонт останется.
Велопарковка как назло перегорожена машинами. Оставляю чемодан и пробираюсь к велику. Приходится нести его на руках над капотами дорогущих «Феррари» и «Порш Кайенов». Тяжёлый, зараза. Как бы мне ещё на пару десятков миллионов не подлететь. Или сколько там стоят эти «игрушки» богатеньких мажоров?
Фух, получилось. Ставлю велосипед на колёса, закидываю чемодан в специально для него установленную корзину и ставлю ногу на педаль. Вставляю в уши наушники и включаю любимую музыку. Нужно немного отвлечься.
Неожиданно меня пронзает острое чувство опасности, и я замираю. Даже сквозь громкую музыку в наушниках слышен гудок клаксона и резкий визг тормозов. Я успеваю только обернуться, чтобы увидеть надвигающийся на меня огромный чёрный внедорожник и бледное лицо водителя за лобовым стеклом.
2
Думаю,