успокоиться? – влезла Леночка. Из лучших побуждений, разумеется, наверняка пыталась деликатно разрулить ситуацию. Но, как оказалось, сделала только хуже, поскольку инструктор, вместо того чтобы осмыслить расклады, обрушился уже на нее. И это было глупо. Поскольку орать на свою женщину Поляков не намерен был позволить никому.
– Заткнись, придурок, а то ведь за слова отвечать придется, – негромко сказал он. Тем не менее услышали это все, и реакция инструктора оказалась, по меньшей мере, не самой грамотной. Поскольку позволять бить себе морду Сергей тем более не собирался.
Все произошло очень быстро. Человек неподготовленный даже моргнуть бы не успел. Движение инструктора казалось медленным, словно время замедлило бег. Поляков без усилия, как на тренировке, ушел с линии удара и ответил, больше всего стараясь не убить. Это было не так уж просто, злости у него хватило бы на троих, однако же удар получился аккуратный, строго дозированный. Инструктор задохнулся, хватая ртом воздух и не понимая еще, сколь близок был от вдребезги разбитой гортани. Зато уж в удовольствии положить его рожей в осеннюю грязь Поляков себе отказать не смог, после чего махнул рукой товарищам:
– Все, пошли отсюда. Доложимся генералу, лично мне неохота иметь лишних проблем из-за одного дятла…
Кабинет генерала Кузнецова.
Два часа спустя
– Я все могу понять, – генерал мрачно посмотрел на своего заместителя, и Полтавец разом почувствовал себя очень неуютно. – Могу, но не хочу. Поэтому факты и только факты. Объясни мне, пожалуйста, как такое могло случиться? Ты знаешь, чем мы занимаемся, знаешь, какие предъявляют требования ко всем участникам эксперимента. Знаешь, что пацанам завтра воевать. И кто прислал к нам этого придурка? И кто, объясни мне, его допустил? Я знаю, что ты был на китайский границе, вопрос прошел мимо тебя, но у каждой ошибки есть фамилия, имя и отчество. И я хочу их знать, потому что в следующий раз это может кончиться уже травмами у наших парней и потерей боеспособности подразделения перед операцией. Знаешь, что тогда будет? На барабан натянут наши с тобой шкуры. А мне этого как-то совсем не хочется.
– Погоди. Я твое возмущение понимаю, но надо еще посмотреть, кто здесь виноват. И мальчишки твои…
– Они такие же мои, как и твои. Наши, отнесись к этому именно так. И да, они виноваты. И сами это осознают, иначе не пришли бы ко мне. Я им вставил по самые гланды, но – им завтра идти в бой.
– В креслах, – фыркнул Полтавец.
– Может, сам возглавишь танковую атаку, а потом будешь похоронки писать? Первое – да, не побоишься, а вот второе… Мальчишки – потенциально сильнейшее наше оружие, и нельзя это не учитывать. Поэтому я и спрашиваю, кто прислал этого придурка? Мне все равно, решил он в дедовщину поиграть или ему просто жена не дала сегодня, но ломать все из-за безмозглого идиота я не собираюсь. На, полюбуйся!
– Что это? – Полтавец взял со стола бумажный лист так осторожно, словно это была готовая в любой момент разорваться граната.
– Это? – генерал скривился так, будто сожрал