Выходит, единственная версия – преступление на первый взгляд не выглядит преступлением, и масса отдыхающих не спешит паковать чемоданы.
Это как?
Досыта насмотревшись сериала, он встал к окну и отодвинул штору. Окна номера выходили на котельную и угольный склад, стилизованные под игрушечные домики. Со второго этажа было видно, как дворецкий Шульц в фуфайке, наброшенной поверх парадного фрака, долбит кайлом угольную горку у входа в котельную. Размеренные механические движения – ни усталости на плоской жабьей физиономии, ни брезгливости. Персонала не хватает? Дворецкий-кочегар, администратор-инструктор, горничная – резиновая кукла…
Он приехал отдыхать в очень своеобразное местечко.
Ожидание людей в погонах затягивалось. Нервы пошаливали. Максимов выбрался из номера и принялся выписывать круги по дому. Это здание погружало в какое-то странное гипнотическое состояние. Внутри (да и снаружи) оно имело запутанную конфигурацию. Коридоры вопреки простейшей архитектурной логике заплетались плавной геометрической фигурой. На первом этаже это был, пожалуй, эллипс, от которого в разные стороны убегали апартаменты. Несколько номеров, столовая, кладовая, кабинет администратора. Что находилось внутри эллипса, непонятно. Имелись две изогнутые лестницы на второй этаж. Наверху эллипс расширялся, что становилось совсем уж загадочным, и, по итогам всестороннего осмотра, превращался в круг, стремящийся, как ни странно… к квадрату.
А еще имелась кухня, у которой сходились все дороги. Облицованная терракотовой плиткой, уставленная печами, шкафами, приспособлениями для забора гари, она располагалась в восточном крыле, примерно между этажами, и имела относительно прямоугольную форму, если не замечать обширное углубление, предназначенное для холодильной аппаратуры. Двустворчатая дверь была распахнута.
Он трижды проследовал мимо кухни, потягивая носом. На плите в гигантском сотейнике что-то ароматно шкворчало. Попыхивала кастрюля. Энергично орудовала тесаком толстая кухарка Люсьен. Покосилась на Максимова, промолчала. А когда он еще два раза прошел мимо, даже не удостоила поворота головы.
На первом этаже он наткнулся на горничную Ксюшу. Девушка выходила из четырнадцатого номера, прижимая к груди свернутое покрывало.
– Ой, – сказала горничная.
«А что она там делала?» – подумал Максимов, уступая дорогу.
– Минуточку, Ксения, – сказал он строгим голосом. – Извиняюсь за нескромный вопрос, но что вы делали в четырнадцатом номере?
– А вам-то что? – пробормотала Ксюша.
– Но в нем, насколько знаю, никто не живет?
– А покрывало пыльное, – девчушка опустила глаза и нацелилась в узкую щелку между сыщиком и стеной.
– И что? – он машинально выставил коленку. Горничная пихнулась в преграду и подняла зеленые глаза. «М-да уж, – подумал сыщик. – Тяжела жизнь подростка».
– Трясти пойду, – в голосе девушки появились дерзкие нотки. – Или