азиатским юношей Оболенский управился минут за пять. Причём без эффектных каратистских ударов ногами в вертикальном прыжке, на полном шпагате, пяткой в ухо. Нет, всё оказалось гораздо проще и практичнее…
– Алло, служивый! Глянь-ка, что-то у меня верёвки на руках развязались…
– О шайтан!
– Вот и я говорю, поправить бы надо, а то сбегу ещё… – Лев повернулся к стражнику спиной и пошевелил сваливающимися с пальцев путами. Парнишка доверчиво прислонил к заборчику долгомерное копьё и взялся за веревки. Что произошло дальше, он, по-видимому, так и не осознал – одно мгновение, и тугие узлы стянули его собственные запястья! Каким образом, стоя спиной и ничего не видя, можно было провернуть такой фокус – остаётся только догадываться… Думаю, что всех чудес воровского таланта, дарованного ему чёрным джинном Бабудай-Агой, не знал даже сам Оболенский.
– Что… что ты наделал, злодей?!
– К незнакомым людям старшего возраста надо обращаться на «вы»! – наставительно поправил Лев и, примериваясь, взялся за копьё.
– Пощадите! – приглушённо пискнул стражничек, от великого испуга падая на колени. – Уважаемый Багдадский вор, не убивайте меня, а? Мама плакать будет…
– Да уж, старушка бы огорчилась… Ладно, позверствую как-нибудь в другой раз, с кем-нибудь ещё и не в этом месте. Так и быть, отпущу тебя живым-здоровым, но за это выполнишь одно моё поручение.
– Всё, что захотите, почтеннейший! Папой своим назову!
– Ну, это лишнее… – великодушно отмахнулся Лев. – Просто передавай от меня привет господину Шехмету, уточни, понравилось ли ему моё вино, и попроси, чтобы он сегодня же сообщил вашему эмиру о том, что я вернулся! Запомнил? Пусть знает: Багдадский вор в городе и имя ему – Лев Оболенский!
– Шехмет… вино… эмир… вор… Оболенский-джан! – торопливо выдал парнишка, боясь, что «злодей» передумает. Но нет, Лев лишь одобрительно кивнул и, чуть оттянув локти стражника назад, просунул меж ними и спиной древко его же копья.
– Молодец! Пересказал всё, как на экзамене, немножко по-своему, но очень близко к тексту. Теперь можешь идти с докладом к начальству. Копьё я тебе прицепил, не потеряешь… Только не спеши, для такого проулочка слишком уж оно длинное – а то ещё споткнешься, нос себе расшибёшь. Что я маме твоей скажу?
После чего Лев заботливо поправил стражнику съехавший набок шлем с чалмой и, насвистывая, отправился восвояси. Не успел он отойти и на десять шагов, как сзади раздался характерный грохот. Юноша попытался встать слишком резко, въехал тупым концом древка в чью-то глинобитную стену и теперь лежал, задрав ноги под оригинальным углом. «Растыкам бог не помогает…» – с чисто русской философией бытия отметил Лев, так же неторопливо продолжая путь.
Где-то после полудня в скромную лавчонку башмачника Ахмеда наведался солидный