чтобы это все поскорее закончилось. Антонио всю мессу, держал меня за руку, боясь видимо, что я могу упасть в обморок. Мое лицо прикрывала вуаль, но он видел, что по моим щекам струятся слезы. Он сжимал мою руку и старался за меня принимать все слова сочувствия, давая мне время проститься с отцом и прийти в себя.
Прийти в себя! Что это значит?
Быть вежливой и веселой? Улыбаться всем и говорить, что все будет хорошо?
Что я в порядке? Что это?
В таких ситуациях, человек никогда не придет в себя, не для кого, да и не зачем! Я посмотрела на него, благодаря Бога, за то, что он делал все это за меня.
Что теперь будет? Что делать теперь, когда я совсем одна?
Глядя на него я думала, кто мы друг для друга? Друзья? Враги? Непонятно. Я мечтала лишь об одном, остаться одной и никого не видеть и, словно прочитав мои мысли, он прошептал мне на ухо:
– Скоро мы уже поедем домой, и ты сможешь побыть одна!
Стоило ему произнести эти слова, как я поняла, что не хочу оставаться одна, хотела, чтобы он был рядом. И боясь, что он уйдет, я прошептала:
– Ты побудешь со мной? Хотя бы ненадолго? – мои глаза были полны мольбы и боли, и он не смог отказаться.
– Конечно! Сколько потребуется!
Этот день навсегда останется в моей памяти, как самый тяжелый. Я не помнила, как все закончилось, когда я очнулась, мы уже подъехали к дому. Зайдя в дом, я скинула балетки и шляпку и, пройдя к бару, плеснула себе виски. Осушив залпом бокал, я налила еще и, взяв его в руки, прошла к дивану. Присев на него, я поджала ноги и, откинувшись на спинку, закрыла глаза.
Слезы тут же предательски потекли по щекам, словно их было недостаточно, и они норовили утопить меня и всех, кто был рядом. Я сделала глоток, чтобы успокоится и, открыв глаза, увидела, как на меня смотрят самый красивые зеленые глаза в мире.
Он совсем не изменился, лишь стал повыше ростом. Красивый цвет глаз, как и он сам, притягивали взор. Белая рубашка была закатана до локтей, в руках он держал пиджак. Его темные волосы были всегда взъерошены, но смотрелись аккуратно. Вот и сейчас он казался мальчишкой в свои тридцать пять. Посмотрев на мою руку с виски, он бросил пиджак на кресло и спросил:
– Можно?
– Конечно, угощайся! Весь бар теперь в нашем распоряжении – ответила я.
Он плеснул себе того же и присел рядом.
– Как ты? Глупый вопрос конечно, но все же? – спросил он
– Не знаю! Внутри пустота и это уже навсегда! – закрыв глаза, прошептала я
– Все наладится, вот увидишь! Все будет хорошо! Послушай, твой отец оставил завещание, через неделю нотариус зачитает его и, мы решим, что делать дальше – сказал Антонио
– Я хочу все продать и уехать! – проговорила я, и увидела удивленный взгляд Антонио
– Что? Почему?
– Потому что меня здесь больше ничего не держит! – с вызовом сказала я и уставилась на него.
Я смотрела в его глаза, и ждала ответа, любого, хоть какого-нибудь, но он отвел взгляд и уставился на свои руки, а потом произнес:
– Ты