сохранившиеся в моей памяти, будут помогать мне не только творить, но и жить, хотя иногда и спрашиваю себя – могу ли вообще представить жизнь вне творчества?
–
В багдадский полдень, в тяжелый жар,
Когда свернулся клубком базар,
Молчат, уткнувшись в лазурь, дворцы,
Под сказки дремлют в садах купцы,
Восток и запад спрямляют лук
По минарету ползет паук,
Комар супруге поет: «Ля-иль!»{«Ля-иль!..» начало призыва к молитве.},
В кофейнях нищий глотает пыль
Уходит Дигла{Дигла – река Тигр, на которой стоит Багдад.
Абу Нувас (747-815) – выдающийся поэт арабского средневековья.} в свои пески,
Ложится буйвол на дно реки,
И лишь, бросая в песок следы,
Бежит разносчик: «Кому воды!»
В багдадский полдень, в урочный час
Пришел к халифу Абу Нувас,
Поэт придворный, певец вина
И женской ласки – любви струна.
Рукой прикрывши усмешку глаз,
Другою – сердца певучий саз{Саз – музыкальный инструмент.},
Он сплел из лести узорный бейт{Бейт – по-арабски стих.},
Каких не слышал и сам Кумейт{Кумейт ибн Зайд ал-Асади (679—743) – один из выдающихся поэтов раннего ислама.}.
Халиф поэта не услыхал:
Он забавлялся с прекрасной Хал{Хал – «родинка», имя чернокожей рабыни}.
Царь эфиопов ему прислал
В подарок этот бесценный лал{Лал – «рубин».}.
Невольниц властных слуга и бог
Холодным взглядом певца ожег.
Упали тени певцу в чело,
Обиды чувство его сожгло.
Вскипело сердце – и тот же час
Дворец покинул Абу Нувас.
Но, полон думы о тех двоих,
Он на воротах оставил стих:
«Мой ненужный стих зияет посреди твоих дверей,
Как зияет ожерелье на любовнице твоей».
Прошло мгновенье – и страж донес:
«Венцу вселенной – ничтожный пес.
Твои ворота черней чернил:
Нувас безумный их осквернил.
Ключу Сезама, презрев хвалу,
Поэт ослепший изрек хулу.
Не знает страха! И чужд стыда!»
Халиф разгневан: «Подать сюда!»
Приказ исполнен – и в тот же час
Вошел в ворота Абу Нувас,
Но мимоходом, достав чернил,
Он букву в каждой строке сменил.
Халиф ломает любви кольцо,
Чернее бури его лицо.
«Печать шайтана, собачья кровь!
Так вот кому я дарил любовь!
Пророк недаром – да чтится он! —
Из Мекки выгнал поэтов вон.
Клянусь: не будет тебе удач!
Молись аллаху: к тебе в закат
Прибудет, – волей моею свят,
За головою твоей палач».
Поэт смиренно простерся ниц:
«О,