ручку двери, готовая в любой момент захлопнуть и смотрела на неравную схватку.
Она смотрела на мужа, запоминая каждое его движение, вспоминая мгновения их жизни, встречи, ссоры, расставания, любовь, рождение детей, всё то, что приходит в голову перед концом. На мгновение их взгляды встретились. Он посмотрел на неё так нежно, пожал плечами, будто извиняясь, что так всё получилось и одновременно говоря слова любви и благодарности. Его взгляд был таким же озорным, как и в тот день, когда они познакомились. Он выпрямился, гордо поднял голову и хотел что-то ей сказать напоследок, но раненный зверь снова повалил его в белый снег. Отвлекшиеся звери вернули свои взоры к женщине на крыльце и бросились к ней. Подступившие слёзы заволокли глаза, боль и бессилие сковали её тело так, что она не могла пошевелиться. Ещё какие-то пять метров и хищники ворвутся в дом. Какая-то неведомая сила рванула назад, увлекая в предбанник, одновременно захлопывая дверь. Ещё миг и руки её приводили в движение засов, запирая дверь, отделявшую их от стаи оголодавших, разъярённых зверей.
Придя в себя, она опустилась на пол и начала истерично плакать. Подле неё крутилась Аико, словно волчок. Младшая дочь пыталась её успокоить, гладя по голове и умоляя не плакать. Но это не действовало. Перед ней всё ещё стоял её Эрган, окружённый волками с горящими глазами. Волками, которые отобрали у неё мужа, а у детей отца. И истерика охватывала её всё больше и больше, подавляя силу и разум. Постепенно до неё стал доносится голос младшей дочери и осознание того, что старшую она не ощущает. Та сила, что закрыла дверь, вернулась к Умсуре, она села на пол предбанника и стала утирать слёзы. Собравшись с мыслями, она спросила дочь: «Где Саяна? Где она?»
– Мамочка, она в комнате, с ней всё хорошо. – всхлипывая пролепетала Аико.
Мать поднялась и быстро вошла в комнату. Старшая дочь молча стояла у окна и смотрела на улицу. По щекам её текли ручьями слёзы, её трясло от зрелища, открывавшегося за окном. Мать подлетела к ней и отвесила пощёчину. Не глядя на улицу, она зашторила окно и оттолкнула старшую дочь на кровать.
– Не смей туда смотреть!!! – громко и отчётливо, повышенным тоном, прочеканила мать. – Слышишь меня? Не смей!!!
Старшая уткнулась в покрывало кровати и заревела в голос. Мать хотела было повернуться к окну, но передумала и села рядом на кровать. К ним забралась всхлипывающая Аико. Умсура обняла своих дочерей, и уткнувшись носом в чёрные, как смоль, волосы младшей, тихо заплакала от бессилия и будущей неизвестности.
***
– Мама, я хочу есть, – донеслось сквозь дрёму. – Мама, я очень хочу есть.
Умсура с трудом расщепила слипшиеся от высохших слез веки. Она смотрела в упор на младшую дочь и не понимала, что та от неё хочет. Очевидно, что сильное потрясение истощило её и организм сам по себе приказал отключиться, так как чётко вспомнить, как заснула, она не могла. Помнит, что все втроём лежали на кровати, её руки утопали в волосах дочерей, массируя им головы. Очевидно, что, пытаясь успокоить детей, она успокоила себя.
– Мама,